Пожар отбрасывал яркие блики, освещавшие крутую дорогу, почти такие же ослепительные, как лучи солнца.
Но, пожалуй, свет не уменьшал опасности: она становилась еще заметнее.
Фернандо начал понимать, что задумала Хинеста.
Козочка в два-три прыжка долетела до скалы (о ее крайний выступ разбивался водопад); цыганка добралась туда почти одновременно с ней и тотчас же обернулась, чтобы помочь Фернандо.
Она наклонилась, протянула ему руки; с одной стороны вздымалась темная стена утеса, с другой — стена водопада, и в ее струях отражалось зарево пожара; чудилось, что это алмазная арка моста, перекинутого с земли на небо, а Хинеста казалась духом гор и феей вод.
Разделяло их небольшое пространство, но Фернандо с трудом преодолел его. Цыганка своей босой ножкой нащупывала все неровности, а беглец то и дело оступался. И вот, почти добравшись до гранитной площадки, он вдруг поскользнулся, и все было бы кончено для отважного горца, если бы Хинеста с силой, какую нельзя было и предположить в тоненькой девушке, не схватила его за плащ и, удержав на секунду над самой пропастью, дала ему время найти точку опоры.
После этого он одним прыжком очутился рядом с цыганкой и ее козочкой.
Но тут, на скале, почувствовав себя в безопасности, Фернандо вдруг ослабел, ноги его подкосились, лоб покрылся испариной, и он упал бы, если бы рука его, искавшая опоры, не нашла ее, — то было плечо цыганки, дрожавшей от тревоги.
Он на миг закрыл глаза, чтобы дать время демону головокружения оставить его.
Когда он открыл их, то невольно откинулся назад, ошеломленный волшебным зрелищем, представшим его взору.
Через пелену водопада, прозрачную как хрусталь, пламя пожара казалось какой-то волшебной галлюцинацией.
— О, посмотри Хинеста! — невольно воскликнул он. — Как это грандиозно! Как прекрасно! Как величественно!
Душа поэта, подобно орлу, что кружит над Этной, воспарила над горой, словно превращенной в вулкан.
Увидев, что Фернандо больше не нужна поддержка, Хинеста высвободилась из его судорожного объятия и, оставив его погруженным в созерцание, вошла в какую-то пещеру, и вскоре там затеплился светильник — он ласкал взгляд, уставший от кровавых отблесков пожара, пылавшего в горах.
Фернандо от созерцания перешел к размышлению. Он уже не сомневался: лесной пожар вовсе не случайность — это западня, придуманная преследователями, которым приказано схватить ею.
Звуки его серебряного рожка, когда он трижды протру бил, призывая своих сподвижников, позволили солдатам, посланным для поимки разбойников, приблизительно определить то место на горе, где прячется агаман. Две сотни солдат, если не больше, двинулись в горы с зажженными факелами в руках; они образовали огромный круг, каждый бросил горящий факел — кто в чащу смолистых деревьев, кто на поляну, заросшую травой, и огонь стремительно разгорелся: все сразу вспыхнуло после засухи, стоявшей уже несколько дней.