А пока по широкой площади вокруг колодца с облицованными мрамором краями прохаживается знать: все ждут въезда короля Карлоса, что произойдет в тот миг, когда на башне Вела пробьет ровно два часа. Есть тут обладатели титула rico hombre — титула, который король дон Карлос заменит званием грандов Испании, как он заменит "величеством" менее звучное "высочество", которым до той поры довольствовались короли Кастилии и Арагона; есть тут и "доны", и "сеньоры", да только пращуры этих донов были друзьями Сида Кампеадора, а предки сеньоров были соратниками Пелайо, причем самый незначительный из них — разумеется, речь идет о богатстве, ибо все считаются равными по происхождению, — так вот, самый незначительный из них почитает себя, без сомнения, таким же знатным, как этот австрийский князек, который в их глазах испанец — иными словами, идальго — только по матери, Хуане Безумной, дочери Изабеллы Католической.
Да, все эти старые кастильцы не ждут ничего хорошего от молодого короля, чье немецкое происхождение сказалось в его внешности: рыжих волосах, русой бороде и выпирающем подбородке — характерных чертах принцев австрийского дома. Они не забыли, что его дед, Максимилиан, не очень-то заботился о том, чтобы трон Испании достался внуку, зато очень пекся об императорской короне и заставил беременную мать дона Карлоса явиться из Вальядолида в Гент, где она и разрешилась сыном, и тот стаи, таким образом, не только кастильским инфантом, но и фламандским уроженцем. Напрасно им твердили, что счастливые предзнаменования сопутствовали рождению чудо-ребенка, явившегося на свет в воскресенье 22 февраля 1500 года, в день святого Матфея, что Ругилло Бенинказа, величайший астролог века, предсказал ему удивительную судьбу по тем дарам, которые были сделаны младенцу крестным отцом и крестной матерью, князем де Шиме и принцессой Маргаритой Австрийской, в тот день, когда они прошли (причем впереди них двигались шестьсот оруженосцев, двести всадников и тысяча пятьсот факельщиков) по коврам, разостланным от замка до кафедрального собора, принесли новорожденного для обряда крещения и нарекли его Карлом в честь его предка по женской линии, Карла Бургундского, прозванного Смелым. Кастильцам твердили: по тем дарам, которые крестные отец и мать в тот день преподнесли младенцу (Маргарита Австрийская — чашу из золоченого серебра, полную драгоценных камней, а князь де Шиме — золотой шлем, увенчанный фениксом), Рутилло Бенинказа предсказал, что младенцу, получившему эти богатые дары, суждено стать владыкой стран, где добывают золото и алмазы, и что, подобно птице, украшающей его шлем, ему суждено стать фениксом среди королей и императоров. Напрасно все это им твердили — сейчас они качают головой, вспоминая все беды, совпавшие с юностью Карла, начавшиеся с самого его появления на свет и как бы решительно опровергавшие тот блистательный удел, что, по их мнению, предвещали ему угодливые льстецы, но отнюдь не люди, умеющие постигать будущее.