В конце концов удалось ее увести, э усопшего набальзамировать и положить в свинцовый гроб, после чего Хуана, считая, что сопровождает спящего супруга, проводила гроб до Тордесильяса, в королевство Леон, где его и установили в монастыре Cama-Kjiapa.
Так исполнилось предсказание колдуньи, которая в час прибытия сына Максимилиана из Фландрии в Испанию, покачав головой, изрекла: "Король Филипп Красивый, предсказываю тебе, что ты мертвым свершишь более долгий путь по дорогам Кастилии, нежели живым".
Однако Хуана, не теряя надежды, что муж ее в один прекрасный день встанет со смертного одра, не позволила опустить гроб в склеп, а велела поместить его посреди клироса, на возвышении, и четыре алебардиста день и ночь стояли на страже возле него, а четыре францисканских монаха, сидя у четырех углов катафалка, беспрерывно читали молитвы.
Сюда, за два года до тех событий, о каких мы повествуем, король дон Карлос — он прибыл в Испанию из Флиссингена, переплыв океан с тридцатью шестью кораблями, и высадился на берег в Вильявисьосе, — повторяем, сюда-то явился король дон Карлос и увидел безумную мать и почившего отца.
Тогда благочестивый сын повелел открыть гроб, закрытый одиннадцать лет назад, и, склонившись над трупом, облаченным в пурпурный плащ и превосходно сохранившимся, поцеловал его в лоб с серьезным и бесстрастным видом, а затем, дав клятвенное обещание матери, что до конца ее жизни не будет считать себя королем Испании, отправился в Вальядолид и повелел венчать себя на царство.
В честь коронования были устроены пышные празднества и турниры; в боях на копьях участвовал сам король; но в стычке после этих боев было ранено восемь сеньоров, причем двое смертельно, и король поклялся больше никогда не дозволять турниры.
Впрочем, вскоре появился повод для настоящего сражения, а не для опасной игры на копьях:.Сарагоса объявила, что хочет иметь королем испанского принца и не откроет ворота фламандскому эрцгерцогу.
Дон Карлос узнал о новости, не выказав ни малейшего волнения. Только лишь на миг затуманились его голубые глаза и дрогнули веки, и тут же своим обычным ровным голосом он дал приказ двинуть войска на Сарагосу.
Молодой король повелел разнести ворота города пушечными выстрелами и вступил в него с обнаженной шпагой, а за ним тянулась вереница пушек с пылающими фитилями — пушек, что с самого дня своего появления заслужили название "последний довод королей".
Оттуда, из Сарагосы, и понеслись его беспощадные указы об искоренении разбойничества; подобно молниям Юпитера Олимпийского, они исполосовали Испанию во всех направлениях.