— Судя по всему, разговор с нашим молодым королем не принес вам удачи, любезный дон Руис, — сказал он.
— Что поделаешь, сеньор! Король дон Карлос признался, что еще не знает испанского языка, я же признался, что не знаю фламандского… Но вернемся к вашим делам и, главное, дон Иньиго, поговорим о вашей обворожительной дочери, — прервал себя дон Руис; после минутного колебания он продолжал: — Надеюсь, — тут его голос дрогнул, — злосчастная встреча вчера в горах не отразилась на ее здоровье?
— Вы уже об этом знаете? — удивился дон Иньиго.
— Разумеется, сеньор. Все, что происходит с таким известным человеком, как вы, — целое событие, и слухи разлетаются быстро. Дон Лопес рассказал мне… (тут голос дона Руиса задрожал еще сильнее), да, дон Лопес рассказал, что вас захватил в плен Сальтеадор.
— А говорил ли он о том, что Сальтеадор держался как истинный дворянин, а не как разбойник, что этот атаман, этот лев, этот тигр, наводящий на всех ужас, для нас превратился в щенка, в ягненка?
— Кое-что говорил. Но я рад, что все это подтверждаете вы сами.
— Да, подтверждаю и добавляю: я буду в долгу перед этим бесстрашным молодым человеком, пока не выполню обещание, которое ему дал.
— Позвольте узнать, какое? — нерешительно спросил дон Руис.
— Я искренне расположен к нему и поклялся ему святым — моим заступником, что не успокоюсь, пока не добьюсь у короля дона Карлоса помилования.
— Он вам откажет, — произнес дон Руис, поникнув головой.
— Почему же?
— Вы сейчас спрашивали, о чем я коленопреклоненно просил короля?
— Да, о чем?
— Именно об этой милости.
— Вы?
— Да, я.
— Какое отношение вы имеете к этому молодому человеку? Отвечайте, сеньор дон Руис, ибо я возьмусь за дело, удвоив усилия, если буду знать, что стараюсь я и ради нового друга, и ради того, с кем дружу уже тридцать лет.
— Дайте вашу руку, дон Иньиго.
— Вот моя рука.
— Человек, о котором вы говорите, — мой сын.
Дон Руис почувствовал, что рука дона Иньиго дрогнула.
— Ваш сын? — переспросил он сдавленным голосом. — Ваш и доньи Мерседес?
— Разумеется, — ответил дон Руис с горькой и печальной усмешкой, — ведь донья Мерседес моя жена.
— А что вам ответил король?
— Ничего!
— Как ничего?
— Вернее, он ответил отказом.
— Передайте все — слово в слово.
— Он послал меня к верховному судье Андалусии.
— Так что же?
— То, что верховным судьей Андалусии был дон Родриго де Кальменар, а дон Родриго де Кальменар скончался.
— Дон Родриго де Кальменар скончался, но неделю назад король назначил его преемника, и вчера этот преемник приехал в Гранаду.
— В Гранаду?
— Да, и я ручаюсь — слышите, дон Руис? — я ручаюсь, что в этом человеке вы можете быть уверены больше, чем в самом себе.