— Понимаю великолепно.
— И эта женщина посоветовала мне, — продолжал Патрик, — более не показываться у нее в доме в моем национальном костюме. В результате этого я до самого конца дня размышлял, как честным путем раздобыть одежду, чтобы с успехом заменить мою собственную; твой костюм, хоть и довольно мрачен, но, пожалуй, именно из-за своего цвета поможет мне достигнуть той цели, на которую я рассчитываю. Одолжи мне его по дружбе на завтра, а я все устрою таким образом, что в следующие дни он мне не понадобится.
Последние слова шотландца, выражавшие исключительную уверенность в себе, характерную для его соотечественников не только в то время, но и в наши дни, заставили Роберта Стюарта улыбнуться.
— Моя одежда, мой кошелек и мое сердце всегда твои, дорогой друг, — ответил он. — Только учти, что, вероятно, мне самому придется выйти завтра, так что на этот случай одежда может оказаться мне все-таки необходима.
— Дьявол!
— Как говорил древний философ, все мое ношу с собой.
— Клянусь святым Дунстаном, это огорчительно!
— И меня приводит в отчаяние.
— К тому же, по правде говоря, чем больше я смотрю на твой камзол, тем больше мне кажется, что он сделан как раз на меня! — воскликнул Патрик.
— Это прямо-таки чудо, — сказал Роберт, казалось желая подтолкнуть своего друга на какое-нибудь новое предложение.
— А нет ли какого-нибудь средства избежать подобного неудобства?
— Я такого не знаю; но ты человек с воображением, ищи.
— Есть одно! — воскликнул Патрик.
— Какое?
— Оно годится, если муж твоей любовницы не испытывает такого же страха перед господами лучниками шотландской гвардии, как муж моей.
— У меня нет любовницы, Патрик, — серьезно произнес Роберт.
— Тогда вот что, — предложил лучник, увлеченный осуществлением своей идеи и, следовательно, не думающий ни о чем другом, — в таком случае тебе безразлично, какой будет у тебя костюм.
— Совершенно безразлично, — подтвердил молодой человек.
— Так вот, раз я беру твой, бери мой.
На этот раз Роберту Стюарту удалось подавить улыбку.
— Как это? — спросил он, точно до конца не понял.
— У тебя нет неприязни к шотландской форме?
— Ни малейшей.
— Что ж, если у тебя будет неотложная необходимость выйти — ты выйдешь в моей форме.
— Ты прав, действительно ничего не может быть проще.
— К тому же, это даст тебе право беспрепятственного входа в Лувр.
Роберт задрожал от радости.
— Это мое заветное желание, — улыбаясь, признался он.
— Тогда отлично. До завтра!
— До завтра! — ответил Роберт Стюарт, пожимая руку другу.
Патрик задержал ее в своей руке.
— Ты забыл одну вещь, — заявил он.