Человек остроумный, принц подал происшедшее в смешном виде и тем самым предупредил шутки над собой со стороны тех, кто его слушал.
— Итак, — спросил адмирал, как только принц закончил свой рассказ, — что вы теперь намереваетесь делать?
— Черт побери! — воскликнул Конде. — Думаю повторить вылазку, что совершенно естественно, и в связи с этим я более чем когда бы то ни было рассчитываю на вас, мой дорогой Дандело.
Братья переглянулись.
Они были одного мнения с принцем, но Колиньи счел себя обязанным привести некоторые соображения против.
Однако' стоило ему лишь начать отговаривать принца, как тот взял его за руку и произнес:
— Мой дорогой адмирал, если вы по этому вопросу придерживаетесь иного мнения, чем я, то лучше поговорим о чем-нибудь другом: мое решение принято, и мне стоило бы слишком дорого состязаться в разуме и воле с вами, кого я люблю и уважаю больше всех на свете.
И адмирал поклонился, как человек, смирившийся с решением, которое он не в силах поколебать, тем более что в глубине души он был восхищен настойчивостью своего кузена.
Сошлись на том, что этим вечером, как и накануне, Дандело обеспечит принцу возможность проникнуть в зал Метаморфоз.
Договорились встретиться без четверти двенадцать в том же коридоре, что и накануне.
Принцу был сообщен пароль, так что он мог войти без затруднений. Потом он попросил вернуть ему записку.
Тут адмирал вынужден был признаться, что, поскольку ни он сам, ни его брат не сумели узнать почерк, они распорядились передать ее госпоже адмиральше, чтобы не тревожить ее в час молитвы.
Дандело взял на себя спросить у невестки в этот же вечер, не узнает ли она почерк кого-либо из окружения королевы Екатерины, а адмирал пообещал напомнить жене, чтобы она взяла с собой в Лувр записку.
Как только все эти вопросы были согласованы, Дандело и принц распрощались с адмиралом: Дандело, чтобы вернуться на свое место службы, а принц, чтобы отправиться домой.
Остаток дня тянулся для принца столь же медленно и беспорядочно, как и день предыдущий.
Наконец подошло время: настала половина двенадцатого.
То, что стало известно Роберту Стюарту еще за три часа до прихода принца во дворец, занимало этим вечером всех.
В Лувре говорили только о предстоящей казни советника Дюбура, назначенной королем на послезавтра.
Принц нашел Дандело глубоко опечаленным, однако, поскольку эта казнь окончательно и неоспоримо подтверждала доверие, которым г-н де Гиз, неутомимо преследовавший советника Дюбура, пользовался у короля, Дандело испытывал отчаянное желание найти разрешение загадки, тем более что раскрытие этой тайны било по г-ну де Жуэнвилю и, по меньшей мере, сделало бы его предметом издевательских насмешек в обстановке кровавого триумфа его врагов-кальвинистов.