— Это невозможно, милая Христиана. Как можно вести жизнь студента, имея жену и ребенка?
— Ты отвергаешь все, что я предлагаю, — на глаза молодой женщины снова навернулись слезы.
Самуил, стоявший все это время в стороне, приблизился и любезно заметил:
— Сударыня, Юлиус прав. Виконту, владельцу Эбербахского замка не дано снова стать студентом. Это так же верно, как то, что Ландек нельзя перенести в Гейдельберг. Но если вы пожелаете, Гейдельберг может сам явиться в Ландек.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что госпожа виконтесса могущественнее пророка Магомета, а потому гора может проделать немалый путь, направляясь к ней.
— Сударь, я вас не понимаю, — сказала Христиана.
Самуил продолжал чопорно, почти торжественно:
— Я надеюсь доказать вам, сударыня, что моя преданность безгранична. В настоящее время вы, насколько я понял, желаете, во-первых, чтобы Юлиус время от времени мог почувствовать вокруг себя кипение университетской жизни, серьезной и вместе с тем занимательной. Что ж, через три дня она закипит вокруг этого замка.
— А, так ты шутишь? — перебил Юлиус.
— Никоим образом, — отвечал Самуил, — и ты в этом скоро убедишься. Другая просьба, с которой вы обратились к Юлиусу, сударыня, была избавиться от меня. Моя персона вас раздражает, и вы хотели бы меня отсюда удалить. Что ж, и в этом отношении вы будете полностью удовлетворены. Насколько мне известно, ваша комната соседствует с этим кабинетом. Соблаговолите на минуту пройти со мною туда.
Он открыл дверь, и Христиана, поневоле подчиняясь, вышла из кабинета. Самуил последовал за ней.
— А мне, что же, нельзя вас сопровождать? — смеясь, осведомился Юлиус.
— Может быть, действительно стоит, — усмехнулся Самуил.
И Юлиус присоединился к нему и Христиане.
Самуил подвел Христиану к стенному панно, украшенному барельефом:
— Видите это панно, сударыня? А видите, здесь изображен император, и в правой руке у него держава? Возможно, настанет день, когда вы пожелаете меня видеть…
У Христианы вырвалось движение, ясно говорящее, что она в этом сомневается.
— Бог мой, кто знает? — усмехнулся Самуил. — Не стоит зарекаться: что только не случается на свете! Короче, если придет час, когда я смогу быть вам чем-то полезен, и потребуется меня уведомить об этом, вот что следует сделать. Подойдите к этому панно и нажмите пальцем на державу, что в руке у императора. Держава соединена с пружиной, а та — с колокольчиком. Звон колокольчика будет для меня сигналом. Буду ли я близко или далеко, я примчусь на ваш зов, сударыня. Появлюсь тотчас, если звонок застанет меня у себя, и не позднее, чем через сутки, если в это время меня здесь не окажется. Но до тех пор — заметьте это! — до той минуты, когда вы сами меня таким образом позовете, даю вам слово чести, что вы меня более не увидите.