– Той женщины не существовало.
– Она существовала. Просто я не могу доказать, что она существует сейчас. Но она была – из крови и плоти.
– Анна, ты сошла с ума. С этим покончено.
Я молчу.
– Доказывать тут нечего. – Бина говорит с нажимом, почти сердито, я ни разу не слышала у нее такого тона. – Не знаю, о чем ты размышляла или что с тобой… творилось, но с этим покончено. Ты всю жизнь себе исковеркаешь.
Прислушиваюсь к ее дыханию.
– Чем дольше это будет продолжаться, тем больше времени потребуется на излечение.
Тишина.
– Ты права.
– Ты серьезно?
Я вздыхаю:
– Да.
– Пожалуйста, скажи, что не наделаешь глупостей.
– Не наделаю.
– Обещай мне.
– Обещаю.
– Признайся, что все это были твои фантазии. Мне необходимо это услышать.
– Фантазии, и больше ничего.
Молчание.
– Бина, ты права. Извини. Это были… последствия шока или что-то в этом роде. Вроде возбуждения нейронов после смерти организма.
– Что ж, – говорит она теплым голосом, – я об этом не знала.
– Прости. Суть в том, что я не собираюсь совершать никаких глупостей.
– Ты обещала.
– Да.
– Значит, когда я приду к тебе на следующей неделе, то не услышу ничего… ну, как сказать… ничего тревожного.
– Ничего, кроме тревожных звуков, которые я обычно издаю.
Чувствую, что она улыбается.
– Доктор Филдинг сказал, что ты опять выходила из дому. Пошла в кафе.
Это было вечность назад.
– Выходила.
– Ну и как?
– О-о, ужасающе.
– Все так же?
– Так же.
Очередная пауза.
– И последний раз… – говорит она.
– Обещаю. Все это пустые выдумки.
Мы прощаемся друг с другом и заканчиваем разговор.
Потираю рукой затылок. Я часто так делаю, когда приходится лгать.
Перед тем как начать, надо все обдумать. Я не имею права на ошибку. У меня нет союзников.
Разве что один найдется. Правда, пока я не стану к нему обращаться. Не могу.
Надо, надо хорошо подумать. Но сначала необходимо поспать. Может быть, дело в вине – вероятно, в нем, – но я вдруг чувствую, что очень устала. Смотрю на телефон. Почти половина одиннадцатого. Время летит.
Я возвращаюсь в гостиную, выключаю лампу. Поднимаюсь в кабинет, выключаю компьютер. Снова наверх, в спальню. Панч идет за мной, прихрамывая. Надо что-то сделать с его лапой. Возможно, Итан согласится отвезти кота к ветеринару.
Заглядываю в ванную. Я чересчур утомлена, чтобы вымыть лицо, почистить зубы. К тому же делала то и другое утром. Завтра наверстаю. Сбрасываю одежду, беру на руки кота, забираюсь в постель.
Панч разгуливает по простыням, устраивается в дальнем углу. Прислушиваюсь к его дыханию.
Однако – возможно, это вино, почти наверняка вино – мне не заснуть. Я лежу на спине, уставившись в потолок, на волнообразный узор розеток молдинга. Потом перекатываюсь на бок, всматриваюсь в темноту коридора. Переворачиваюсь на живот, прижимаюсь лицом к подушке.