Альросский сделал это с таким видом, что отказать я не смогла Да и не хотелось. Мужчина был явно настроен на разговор. В каком бы он ни был настроении, я получила старательно изыскиваемую возможность.
Немного скованно обвила руку Ридерика. Альросский наклонил голову. Его изучающий взгляд переместился с моей руки и остановился на лице, глазах, спустился к губам. Задержался на них чуть дольше, чем мне бы хотелось.
Я томилась в ожидании, но молчала, пытаясь сохранить преимущество. Ридерик понимающе усмехнулся, а затем увлёк меня по дорожке.
— Мне не понравилось твоё вино, Ева, — спокойно произнёс мужчина.
Что ж… Ридерик подтвердил мои размышления. Кто-то постарался, ведь я оставила глинтвейн вполне пригодным для питья. В этом я не сомневалась.
— Вино оказалось испорченным?
— Верно, — улыбнулся он. — Неприятно горькое. Интересно другое, — Альросский остановился и развернул меня к себе, — кто это сделал?
— Наверно, та, кто слишком сильно любит вас и ревнует, — ответила, не отводя глаз. — Я оставляла напиток вполне сносным по вкусу.
— Сносным? — Мужчина смотрел на меня. В его глазах заиграли смешинки. — Приготовишь завтра ещё раз? Хочу убедиться лично.
— Хорошо, — кивнула, соглашаясь с ним.
Ридерик на мгновение замер, прищурился и вдруг словно оттаял. Колдун заметно расслабился, напряжение спало.
С ума сойти! Он решил, что случай с вином — исключительно моя инициатива?! Он что, слепой?! Не видит ревности среди своих женщин? С какой стати мне портить вино — ведь мужчина ничего плохого не сделал! Да и вообще, подобные методы воздействия на людей мне непонятны.
Изумление. Я чувствовала изумление, не понимая причин перемен в его чувствах. А он… Словно подтверждая мои мысли, весело добавил:
— Подумал, ты решила меня отравить.
Я непроизвольно нахмурилась.
— Вы считаете, ваша смерть меня осчастливит?
Наверно, сказала зря, потому что тут же оказалась в мужских объятиях. Неожиданно быстро — в кольце сильных рук Ридерик привлёк меня, заставляя сердце часто-часто забиться. Наклонился. На коже я ощущала его тёплое дыхание. Ридерик прошептал:
— А что может сделать тебя счастливой, Ева?
Я попыталась выбраться из мягкого захвата, но тщетно. Разве можно подвинуть скалу? Крепкое мускулистое тело ощущалось даже сквозь мех летней шубки. Инстинктивное желание остаться в объятиях Альросского боролось с голосом разума. Меня охватил жар, но рассудок оказался сильнее.
— Отпустите, Ридерик, — как можно спокойнее попросила я, сдаваясь воле мужчины.
Перестала сопротивляться, и просьба оказалась услышанной. Альросский отступил. Дракон казался невозмутимым, но его выдавал блеск глаз. Блеск вожделения и еле сдерживаемой страсти. На меня так даже Эрик никогда не смотрел. Чувства лорда льстили даже в таких обстоятельствах, как сейчас. Ридерик разбирался в женщинах.