– Я понял, понял, – кивнул Витя Постников, как самый заправский заговорщик. Я услышала подъезжающий лифт, затем двери открылись, там в кабине стоял ничего не понимающий Сашка Гусев. На нем самом, как и на мне, не было ничего, кроме футболки с надписью «#include ‹beer.h›», что означало, если коротко, команду выдать ему пиво и шорты, которые тоже крайне сложно было бы назвать офисными. Витя его не видел, он смотрел на меня. – Ладно, Фая, ладно. Теперь хотя бы понятно, чего она поперлась к твоему психиатру.
– О чем ты? – вытаращилась я.
– Я думал – это просто от любви к халяве. Ну как же, когда через фирму все оформляешь, да? О, да ты не знала?
– О чем я не знала?
– Ага, интересненько. С другой стороны, правильно. Врачебная же тайна. Интересно, кто ж ее бросил? Не этот наш… Берг? Нет, не думаю. – Витя был как говорящая голова, все болтал и болтал, не мог остановиться.
– Постников!
– А я еще подумал, как ты не боишься. Ведь уведет же из стойла.
– Постников! Ты меня слышишь? – чуть не закричала на него я. – Ты уверен? Ты ничего не путаешь? Может, она оформилась, да не пошла?
– Как не пошла, – почти обиделся Витя. – Я вчера их видел… да тут же, в этом самом коридоре и видел. Стояли, шушукались, увидели меня и замолчали. Прямо тайны Мадридского двора. Слушай, чего это все по психиатрам начали ходить? Может, и мне тоже записаться, пока фирма оплачивает? О, Гусев пришел. Да вы все сговорились ходить на работу в первом, что попадется под руку?
– И тебе привет, – хмуро ответил Сашка.
– Ну, привет, привет. Бывай, Ромашина. Не забывай больше на работу приходить в одежде, не в нижнем белье. Все-таки нехорошо, а?
И с этими словами Постников скрылся за поворотом, оставив меня переваривать новость, к которой я совершенно не была готова. Значит, Черная Королева все-таки пошла к моему Апрелю. Зачем? Как? Почему – после моей негативной консультации – она не вычеркнула его имя из всех списков?
– Чего ты звала? – спросил меня Сашка Гусев, озадаченный моим несанкционированным ступором. – Что тут произошло?
– Все очень плохо! – пробормотала я.
– Да? – опешил он. – А пакет-то зачем?
– Пакет? Какой пакет? А, это… вот… – И я кивнула в сторону свихнувшегося автомата. Гусев все понял без слов, вытащил из шорт два пакета и принялся методично и аккуратно складывать в них все из аппарата. Через десять минут мы с ним стали супергероями всего нашего отдела, начиная от Жорика и заканчивая клюющей, как птичка, Яночкой, которая тем не менее утащила к себе сухарики. Пир был таким, что я всерьез опасалась, как бы в нашем отделе не начался приступ острого диабета. Народ был счастлив, народ был сыт. О нас стали слагать легенды и мифы. Мы с Сашкой стали Бэтменом и Женщиной-кошкой, покорителями чипсовых городов и сухариковых империй.