– Вижу, дорогая, но «чуть не поцеловаться» с очень привлекательным и свободным мужчиной, которого к тебе как магнитом тянет, вряд ли можно считать катастрофой.
– Вовсе его ко мне не тянет!
Эйвери сделала глоток, покачала головой:
– Позвольте не согласиться, господин председатель! Давай, рассказывай дальше.
– Все вышло так… В номер было не протиснуться, кругом доски, краска и все прочее. Я споткнулась обо что-то, потеряла равновесие, а он подхватил меня, не дал упасть.
– За какую часть тела?
Клэр задрала голову, в отчаянии уставившись на потолок:
– И зачем только я тебе это рассказываю?
– А с кем еще ты поделишься? Нет, правда, за что он тебя схватил? За руку, за плечо или за задницу?
– За талию. Обнял меня и… Не знаю, как получилось, но мы оказались вплотную друг к другу, и его губы совсем близко, да еще этот странный свет и запах жимолости…
– Жимолость? – Глаза Эйвери загорелись. – Ты видела привидение!
– Не видела, и в первую очередь потому, что привидений не бывает.
– Ты почувствовала аромат жимолости!
– Мне лишь почудилось. Я просто увлеклась обстановкой. Романтический номер в отеле – то есть он станет романтическим, если верить описанию, – голубоватый свет… В общем, я почувствовала то, чего не чувствовала очень давно. Я ни о чем не думала, просто прильнула…
– Ты же сказала «чуть не».
– Прежде чем наши губы встретились, Бекетт посмотрел на меня так, будто я двинула ему в пах. Он был просто ошеломлен. – Даже теперь, в компании Эйвери, стыд и потаенное желание не оставляли Клэр. – Я отпрянула, и мы в один голос сказали «извини». А потом он держался на расстоянии, будто я радиоактивная какая. Я поставила в неловкое положение и его, и себя.
– Знаешь что? Если бы вы завершили начатое, то не ощущали бы никакой неловкости и ты не металась бы передо мной с таким видом, будто переехала старушку, а плясала бы и во всю глотку распевала от счастья.
Черт, в самом деле, зачем она рассказала об этом Эйвери?
– Во-первых, Бекетт – друг, и не более, просто… Нет, во-первых, мне некогда петь и плясать; главное для меня – сыновья и работа.
– Так и должно быть, хотя, повторюсь, это никоим образом не исключает тех действий, которые именуются пением и танцами. – Ироническая улыбка исчезла с лица Эйвери, она накрыла ладонью руку подруги. – Господи, Клэр, эта часть твоей жизни вовсе не закончилась. У тебя есть полное право петь и танцевать, особенно с тем, кто тебе нравится и кому ты доверяешь. Ты наконец оттаяла, и это важно.
– Может, ты и права. Но, знаешь, я все больше склоняюсь к мысли, что причина моего «таяния» – банальная жара и вся эта дурацкая романтика. Обстановка номера, которую я так живо представила, призрачный свет, воображаемый аромат и прикосновение… Надеюсь, обойдется, – заключила Клэр. – Бекетт-то не воспринимает такие пустяки всерьез. Все произошло очень быстро, он наверняка уже выбросил этот случай из головы.