Начинал он трудиться на капиталистов, как и положено — с самых низов. За пару лет, успев побывать различными коммерческими представителями и мерчендайзерами, он, благодаря своему живому уму и сообразительности, достаточно быстро продвинулся на этом коммерческом поприще до должности менеджера. Но, в конечном итоге случилось то, что и должно было случиться.
Несколько лет назад, после многочисленных «битв» на поприще своей лояльности и причастности к делу продвижения товара, он, уже занимал достаточно высокую позицию в одной известной конторе по выпуску и дистрибутированию жвачки. Занимался такими, знаете ли, маркетинговыми приёмами, которые себя позиционируют по принципу — покупайте нашу продукцию, чтобы у вас кариеса, по причине отсутствия самих зубов, не было. Мы, в этом деле самые крутые. Ноу-хау. У нас, знаете ли — вместо сахара, гексоген в составе! Восьмое чудо света у Ваших ног, господа. Вас ждёт, самый настоящий — взрыв вкуса!
Шутки шутками, но вот однажды этот самый момент взял, да и случился. Настал один прекрасный, а может быть и совершенно ужасный, смотря с какой стороны вопроса смотреть, день.
Как обычно, утром. Явившись в свою контору, он сгенерировал стопятидесятитысячную креативную и очень толковую, а главное эффективную и при этом малозатратную идею высшей пробы. Эта идея по продвижению товара, которая после двух недель хождения по инстанциям и кабинетам, почему-то вновь была отклонена "этими мудаками". И, разумеется, он послал всё и всех на всем известные три буквы. Написал заявление об увольнении и хлопнув дверью, убыл на все четыре стороны.
Эти самые, коварные «все четыре стороны» продолжались тянуться, как ни странно, до сих пор. И ведь, похоже, что вовсе не спешили заканчиваться, уцепившись как банный лист за нашего героя. Пригрелись, так сказать, на тёплом месте. Как змеи подколодные.
Но, Коля не унывал и не раскисал, обвиняя всех и каждого в своих проблемах. А, даже наоборот, подшучивал над своими проблемами:
— Видать, мои «стороны» — как истинные плагиаторы, придерживаются той же самой мудрой формулы, озвученной мною самим чуть ранее. — Но не страшно, пускай. Во всяком случае, топиться и стреляться по этому поводу, я не собираюсь. Как говорил один известный еврей — не дождётесь!
Как и положено, истинному философу по жизни, Николай не особо переживал по этому поводу. И уж тем более, не страдал и не собирался в дальнейшем страдать, различными депрессивными синдромами и брюзжать, жалуясь по любым пустякам о том, что жизнь есть Гэ и люди в ней есть тоже Гэ, а вовсе не актёры. Не из таких он.