— Да.
— Ну вот. Почти час уйдет на запуск реактора.
Я замер, чуть не налетев на Игоря. Оказывается, он тоже ходил взад-вперед по комнате, только поперек моей трассы.
«Он что, издевается?! — подумал я ошарашенно. — Нашел время передразнивать!»
Я зло плюхнулся в кресло. «Ну что ж, походи-походи! А я уж так и быть посижу. Молодым везде у нас дорога!»
Игорь злил меня, и я ничего не мог с собой поделать.
В нашем поселке всегда царила тишина. И я, и мой напарник любили покой и уединение. С появлением же Игоря о покое осталось только мечтать! Будь я суеверным, я — бы и землетрясение связал с его появлением.
Не обращая внимания на мою внезапную злость.
Игорь продолжал наматывать километры по комнате.
На ходу умудряясь еще и ногти грызть — дурацкая привычка! Вообще-то я допускал мысль, что кто-то еще кроме меня в задумчивости бегает взад-вперед. Почему бы и нет? Но почему этим кем-то должен быть именно Игорь, человек, к которому я отношусь с неприязнью?
В открытое окно влетел первый слабый порыв ветра.
Голубые прозрачные шторы выгнулись, словно паруса старинного фрегата. Игорь вдруг остановился перед окном и сосредоточенно уставился на паруса-шторы, будто впервые их увидел.
«Паруса… — вздохнул я. — Сейчас на плантации Парусник капризный тоже распускает паруса-листья.
Они у него чертовски красивые, ажурные и тонкие, легкие и нежные. Они-то его и погубят. Даже ветер, дующий со скоростью десять метров в секунду, за несколько минут уничтожит всю плантацию, изорвет в клочья листья беззащитного растения, давними предками которого были женьшень и обыкновенный лопух…»
Парусник капризный. Капризнее растения не сыщешь.
Единственное место на Земле, где он прижился и размножается, да и то отгороженный от ветров и непогоды силовыми полями — это долина Ануя. Здесь в алтайском предгорьи, издавна славящемся своим разнотравьем, расположена первая и пока единственная в мире плантация Парусника. Много лет ее расширяли, тряслись над каждым корешком. В этих серебристых корнях вся его сила. Препараты, изготовленные из них, лечат десятки ранее считавшихся неизлечимыми болезней, а главное — заставляют обновляться человеческий организм, старых делают молодыми. Человечество вплотную подошло к биологическому бессмертию.
В нынешнем году плантация должна была дать первый крупный сбор корней для фармацевтических заводов.
Тысячи людей во всем мире так и не дождутся избавления от тяжелых недугов, сотни тысяч, миллионы — не получат желанной отсрочки от свидания со старостью и смертью. И все из-за какой-то глупой нелепости!