Практикант исчез в соседнем отсеке. Через минуту он вернулся, держа под мышкой коробку переносного фотовоспроизводителя.
— Все за мной, — приказал капитан и вновь полез в скафандр.
— Ставь рядом со статуей, — сказал он Николаю, когда все выбрались из шлюпки. — Включай.
Рядом со статуей возникла ее голографическая копия, сделанная месяц назад.
Земляне не сдержали возгласов изумления. За месяц статуя… сделала шаг в сторону шлюпки. Если раньше ближе к шлюпке была правая нога, то теперь каким-то чудом ближе придвинулась левая.
В воздухе повисла тишина.
— Ребята! — закричал вдруг радостно Коля. — Да ведь это же братья по разуму такие! Это же долгожданный контакт цивилизаций! Да это же!..
— Не будет никакого контакта, — хмуро перебил практиканта капитан.
— Но почему? — не унимался Николай.
— Коля, как ты намерен с ними объясняться?
— Ну… письмо напишу.
— Каменное?
— А что? Можно и каменное.
— Сколько лет ответ ждать будешь? Тысячу? Миллион?
— Но почему сразу: миллион?
— А ты посчитай на досуге. Если вот он, — Эдуард кивнул на аборигена, — за месяц сделал всего один шаг, то сколько же понадобится жителям планеты лет, чтобы расшифровать наше письмо, подумать, что ответить, да еще и ответ написать?
Николай почесал гермошлем скафандра на уровне затылка.
— Н-да… — сказал он после некоторого раздумья. — Мистика какая-то! Каменные и вдруг… живые!
— По-твоему, если не такие, как мы, значит — мистика? — Штурман невесело усмехнулся. — Мы столкнулись с неизвестной нам формой жизни. Или ты считаешь, что жизнь обязательно должна быть только углеродной? Белковой? А если — кремниевая? Да мало ли какая еще?!
— А что? — поддержал штурмана Эдуард. — Вполне возможно, что и кремниевая. Если так, то можно предположить, что обмен веществ у аборигенов происходит во много раз медленнее, чем у нас. А отсюда и их кажущаяся неповоротливость. Самих себя они, наверное, считают очень даже прыткими ребятами.
Вездеход медленно полз по улицам города, объезжая аборигенов, неподвижные экипажи, и время от времени останавливаясь то у одного, то у другого дома.
Это был последний рейс. Вел вездеход Владимир.
— Много еще осталось? — спросил он у Николая, сидящего в грузовом отсеке, делая по его команде очередную остановку.
— Каждой твари по паре, — усмехнулся тот. — Два чудика в масках, две спящих Евы, два сидящих типа и книги по двум адресам.
— Смотри, Коля, не перепутай!
— Шутишь! Я же их сам брал. Поставлю тютелька в тютельку!
Он засмеялся и, ловко орудуя универсальным погрузчиком-транспортером, извлек из чрева машины одну из статуй в маске и с ножом, осторожно перенес ее на тротуар узенькой улочки и поставил рядом со статуей женщины с сумкой.