— Часть растений. Цветы.
Министр хмыкнул и снова пошел к терминалу.
— Цветы, — запищал опять терминал, — орган размножения у растений, состоящий из зеленой чашечки, ярко окрашенного венчика из лепестков вокруг пестика и тычинок.
— Странно, — прорычал министр. — Какой идиот может позариться на орган размножения?! Кому нужны эти… венчики, тычинки? Их едят?
— Нет.
— Да вы что, издеваетесь надо мной?
— Цветы очень нравятся женщинам, — проговорил устало Федя. — На некоторых планетах мужчины покупают цветы за большие деньги, чтобы подарить их дамам сердца.
— Но зачем они нужны женщинам? — удивился министр.
— Женщины любят красивые вещи. А цветы — это красиво.
— Красивый, — сам собой запищал терминал за спиной министра. — Доставляющий наслаждение взору, приятный внешним видом, гармоничностью, стройностью…
— Заткнись! — рявкнул министр. — Без тебя знаю!
Терминал замолчал и обиженно засопел.
— Что красивее, — резко спросил нас министр. — Драгоценные камни или цветы?
— Конечно, цветы! — сказал Федя. — Они же живые!
Я согласно кивнул.
— Хочу цветы! — вдруг звонко заявила королева.
— Но, государыня, — забормотал министр, — вам нельзя разговаривать со смертными.
— Заткнись! — резко прервала королева. — Хочу много цветов!
— Но, государыня!
— Хочу цветы! Хочу цветы! Пусть подарят мне цветы! — капризно закричала королева и застучала ногами. — Сию минуту!
Вбежала целая толпа придворных дам и бросилась успокаивать августейшую особу.
Королева распалялась все больше и больше. Она уже не кричала, а истерично верещала. Министр тоже пытался успокоить ее, но его лоб тотчас познакомился с каблуком королевы.
— Как быстро вы можете сделать эти… как их там?.. цветы? — спросил он нас, держась за шишку на лбу.
— Сунь в горшок, — посоветовал я. — Через полгода вырастут.
— Это верно? — переспросил министр у Феди.
— Схематически — да, — согласился Мудреный. — Но только схематически.
— Что ты имеешь в виду?
— Горшком мой друг называет оранжерею — очень сложную технологическую установку, с помощью которой можно активировать семена для самовоспроизведения. Полгода уйдет на ее монтаж, еще столько же — на выращивание цветов.
— О, боже! — простонал министр.
Он кивнул угрюмым мужикам, и нас с Федей унесли назад, в камеру. Примерно через час появился главный усатый министр собственной персоной. Ссадину на лбу он успел заклеить лейкопластырем. Следом за ним внесли скамейку. Министр сел на нее и знаком отпустил прислугу, Помолчал. Мы тоже молчали.
— Да, — сказал наконец он задумчиво, — Свалились вы на мою голову.
Он еще помолчал. Потом достал из кармана плоскую фляжку, отхлебнул глоток, поморщился. Посмотрел поочередно на нас с Федей.