Не понравилось Крупенчихе обличье, ох как не понравилось.
Потому и молчит Крупенчиха: скажи, обсмеют А что поделаешь. Раз сошлись, да детки пошли, пусть живут.
Лишь бы жили хорошо.
— Как зять-то, — допытывается бабка Марья, — непьющий? В рюмку-то не заглядывает?
— Нет, нет, — отмахивается Крупенчиха, — да оборони господь. Не замечено пока ничего дурного. Нет, нет, и не пьет и не курит. Обходительный, культурный.
— Это хорошо. А то ведь не приведи бог, коли мужик из тех, кто выпить не любит. Вот Пушкарев-то Егор, что неделю назад устроил. Заявился домой, ни тяти, ни мамы не видит, а сам Дуське — вынь да положь деньги еще на поллитру — видишь ли, не все еще успел выпить. Та ругаться стала. Да и сама посуди, какое бабе терпение иметь надо — ведь каждый день до сшибачки.
Не дала она ему денег, так ты знаешь, что он тогда устроил.
Сел на трактор заехал в огород, да и давай по нему взад-вперед трактор гонять. То гонять — то гонять, а потом еще в самой середине как развернулся три раза. Назло значит сделал — вот так, мол, тебе, коли денег на бутылку не даешь.
— Матушки мои! — всплескивает руками Крупенчиха, — Да неужели?
— Да милая моя, вот такое дело устроил. Все как есть передавил. Хоть бы нарочно что осталось. Вот ведь какие нонче дела-то пошли. Не дашь на бутылку, так я тебе что-либо назло устрою. Дуська-то говорит, боюсь, а вдруг в другой раз дом начнет трактором будать. А что? Ума хватит. Зальет шары-то, а потом ему все едино, огород так огород — дом так дом. Уж такая нонче этим пьяницам воля дадена, уж такая воля. А что дальше будет? Я не знаю.
— Ох уж эта христова рюмочка, — вздыхает Крупенчиха. — И до чего она только не доводит людей. Оставил семью без огорода и нет ничто. Поди, ничего не вырастет теперь-то. Теперь если что и пересадить — поздно уже.
— Да знамо дело, теперь ничего в зиму не будет. Да ты сама, милая, посуди. На одноконке по огороду круг сделай, что останется? А это на такой махине забрякался. Все ведь перебуровил.
Бабки еще долго и подробно обсуждают все детали происшедшего события.
Разговор продолжается.
Давно бабки не виделись, все-то новости друг дружке хочется пересказать.
Но и день тоже не стоит на месте.
Солнце в небе поднимается все выше и выше, ближе к полуденному пригорку.
Разговор, может быть, затянулся бы до самого обеда, но тут бабка Марья вспоминает, что дома стоит непоеный теленок.
— Батюшки-светы! — хлопает она рукой. — Расселась, а? И сижу-посиживаю, словно и дел у меня никаких нет. А дома теленок стоит непоеный, кто бы напоил. Да и обед идти готовить надо. Придут домой, спросят: где, подруга, обед-то? Нет обеда. Так что пойдем домой.