Виктор сделал круг над базой и, взмахнув на прощание крыльями, направил самолет в сторону бескрайней чаши Эллады. Там, в центре «хранилища пыльных бурь», своеобразного «сундука Пандоры», на небольшой ровной площадке, стиснутой со всех сторон могучими хребтами, затаилась метеорологическая станция, на которой ждал Виктора Сергей.
Спокойной атмосфера над Элладой бывает редко, но сегодня погода выдалась чудесной. Всю дорогу Виктор, довольный всем на свете, мурлыкал песни.
До станции оставалось меньше пятидесяти километров, когда невесть откуда появившийся смерч со страшным ревом заглотил в свое ненасытное нутро самолет. Грохот беснующегося воздуха, треск ломающегося корпуса и рвущейся нейлоновой ткани крыльев оглушили Виктора. Кабина самолета развалилась. Некоторое время Виктор, кувыркаясь, летел вместе с креслом, но потом и кресло унеслось куда-то в сторону. Как в кошмарном сне, видел Виктор пролетающие мимо него обломки самолета, камни, аккумуляторы для автоматических станций, кислородные баллоны, еще какие-то непонятные предметы. Смерч беспощадно терзал тело, и Виктору казалось, что через минуту-другую он будет разорван на части вместе со скафандром. Что-то тяжелое тупо ударило по голове, и Виктор потерял сознание.
Очнулся он от боли. Боль разлилась по всему телу.
Болели ноги, правая рука, спина. Голова кружилась.
Тошнило.
Виктор попытался сесть. От резкой нестерпимой боли в позвоночнике потемнело в глазах. Полежал немного неподвижно. Из черного тумана выплыло розовое небо.
Солнце катилось к закату. Серо-зеленые скалы, подкрашенные красными наносами песка, угрюмыми исполинами обступили метеоролога со всех сторон.
Стиснув зубы от нечеловеческой боли, с великим трудом Виктор поднес к глазам левую руку и тут же бессильно уронил ее. Стрелка кислородного счетчика, закрепленного на запястье, стояла почти у самой красной черты. Жить осталось от силы двадцать минут.
Только сейчас Виктор почувствовал ледяное дыхание приближающейся ночи. Терморегулятор скафандра, по-видимому, вышел из строя, У Виктора зуб на зуб от холода не попадал.
«Вот и спета твоя песенка, — подумал он о себе, как о постороннем. — Может, Сергей уже и заподозрил что-то неладное, связался с базой. Может, тебя уже и ищут.
Сколько ты провалялся здесь, Виктор Вишневский? Час? Два? Или больше? Нет. Больше не мог. Перед тем, как попал в смерч, ты собирался сменить кислородный баллон, кислорода оставалось меньше, чем на час. Значит, после аварии прошло всего полчаса. Тогда и вовсе неоткуда ждать помощи».
Виктор видел, красный ползучий песок заносит руки, ноги, всего его, и ничего не мог сделать, чтобы высвободиться из вязкого, сыпучего плена.