Где Гегель? Где записка? Гегель па полу.
В книге только закладка и ничего больше. Я сплю? Или свихнулся?
Нет, не пригрезилось. Скомканная записка в кармане комбинезона. Когда это я успел ее туда сунуть?
Красивый, но неуверенный почерк Лены.
Я устало прикрыл глаза к увидел Лену. Вот она: смеющаяся, жизнерадостная. Худенькая, стройная, в полупрозрачном легком платье. Волнистые каштановые волосы разметались на плечах. Такой я видел ее однажды и яркий солнечный день в парке. В День молодежи. Вальс. Мы танцуем. Она прекрасно. Я — никудышно. Какая она вся солнечная!
Время размывает образ, но память цепко держит ее глаза. О, эти глаза. Мне всегда казалось, что у Лены их целый набор: вот сейчас в них веселые бесенята, смеются влажные искорки, а через минуту глаза станут бездонными и темными, и из неимоверной глубины их всплывет какая-то затаенная, тихая грусть. И вся Лена поникнет, станет печальной и неразговорчивой.
А вот другие глаза Лены: теплые, добрые, сочувствующие. Такими они были, когда она приходила с другими одноклассниками ко мне в больницу, где я лежал с переломом ноги. Были и другие глаза у Лены: деловые и умные — на уроках, взволнованные, неуверенные и чуть смущенные, когда мы оказывались вдруг рядом…
А однажды мне довелось увидеть ее глаза таким, какими я их никогда не видел, и дай бог никому никогда не увидеть. Только сейчас, через полтора десятка лет, я понял, что написано было в них: страдание, боль, обида и отчаяние.
Любил ли я Ленку? Мало сказать: любил. Слово «любовь» бессильно, чтобы выразить мои чувства к ней. Для меня она была смыслом жизни. Для меня она была всем.
Наверное, поэтому я и боялся объясниться с ней, панически боялся услышать от нее «нет». Страшился потерять все, лишиться смысла жизни. Я был ужасно несмелым и робким с ней. И куда только девались умности и остроты, которыми я блистал перед другими девчонками?
В то памятное солнечное утро я пришел на консультацию рано — мы уже готовились к сдаче выпускных экзаменов.
В классе была только Лена.
— Привет! — выпалил я с порога.
— Здравствуй, — тихо сказала она.
Мы замолчали. Я, как всегда, не знал о чем говорить, как всегда, обалдел от присутствия Лены.
— А где твой Гегель? — как-то несмело спросила она.
— Спит. Не стал будить. Мы с ним вчера засиделись допоздна, пусть отдохнет немного, — врал я. Весь вчерашний день я не брал его даже в руки. Пришел с очередной консультации, бросил книгу на самую верхнюю полку и решил кончать дурачества, браться за ум.
— Нет, ты скажи без шуточек: читал ты вчера своего Гегеля?