Допросил потерпевшего. Среди прочего стало известно, что в деле фигурируют 1800 фунтов-стерлингов, которыми несправедливо завладел нечестный меняла.
Послал по горячим следам оперов. Через пару часов опера вернулись счастливые и сказали, что никого не нашли.
Ни денег, ни цепочки, ни паспортов. Чёрт с ними. Дело готовлю к суду. Ближе к вечеру зовёт к себе начальник. У него в кабинете известный бородатый журналист из популярной передачи «Сутки-двое», повествующей о криминальном разгуле в первой столице. С ним оператор с камерой и ассистентка. Начальник говорит: «Дело резонансное, расскажи им там чего-нибудь, чтобы отстали». Ладно. Пошли ко мне в кабинет. Наладили аппаратуру, начали. Я короткими юридическими терминами охарактеризовал ситуацию. Ведущий, обведя взглядом заваленный кульками и пакетами с вещдоками кабинет, спросил, можно ли что-нибудь заснять для сюжета.
Тщеславие штука та еще. Я достаю из сейфа вещдоковские, проходящие по другому делу, доллары. Снимаю с себя золотую цепочку крупной вязки и выкладываю перед журналюгой. Они всё это разложили на столе, сняли крупным планом, собрались и уехали, сказав, что эфир на следующий день.
На следующий день я, упиваясь славой, смотрел на себя в телевизоре в кругу всех своих родственников. В конце сюжета показали мою цепочку, доллары и ведущий закончил передачу стандартной фразой «преступление раскрыто, вещдоки изъяты».
На последнюю фразу я тогда внимания не обратил.
Наутро, чувствуя себя героем дня, я пришел на работу. У кабинета в полном составе диаспора. Мое появление было встречено по африканскому обряду восторженным гулом и там-тамами в губном исполнении. Все потенциальные спидоносцы снова кинулись жать мне руку.
Уже понимая, что вляпался, я пригласил в кабинет одного вождя. С порога он попросил вернуть деньги, цепочку и паспорта.
Следующие полтора часа я на всех придуманных мною языках, помогая жестами и мимикой, рассказывал племени, что моё интервью — это оперативная комбинация в интересах следствия.
С тех пор о журналистах или плохо или ничего.
Карманники, говорят, элита воровского мира. Допустим. Карманная кража, то бишь кража из кармана одежды, в которой находится лох, сродни фокусу.
Фокусы наше общество любит. И не потому почитают карманника, что он элитный вор, а потому что фокусник-кудесник. Раз — и твой портмоне уже не твой.
Неумелые фокусники этого жанра отсеиваются через райотделы и оседают на зонах рассказывать, что они элита. Умелые не попадаются и о том, что они элита, никому не рассказывают. Их фокусы отточены настолько, что они неуловимы.