– Кто это? – В его голосе чувствуется сильное напряжение.
– Я. Это я.
Твоя «я». Нет смысла произносить имена.
– Лори? Это ты? Черт бы побрал, Лори…
Я ведь всегда была твоей, не так ли?
Мне на мгновение кажется, что он сейчас начнет кричать.
– Черт бы тебя побрал, я весь испереживался. – Вовсе он не переживал. Гнев – это его обычное состояние. – Ты сейчас где?
Я мысленно пытаюсь сформулировать какой-то вразумительный ответ.
– С тобой все в порядке?
Я сглатываю слюну.
– Лори? Скажи мне что-нибудь.
– К несчастью для тебя, да, со мной все в порядке, – говорю я. – А где сейчас ты?
– Дома.
– Правда?
– Да, правда. А что? Почему бы мне не быть дома?
– Ты пытаешься меня убить?
– Ты что, рехнулась?
Может быть. Очень даже может быть.
– Нет. Ты и в самом деле дома? – Я прислушиваюсь к фоновому шуму на другом конце линии, но не слышу ничего такого, что дало бы мне основания полагать, будто он лжет – по крайней мере, насчет этого. – Ты разговаривал с моей мамой?
– Нет.
Вот сейчас он лжет. Я уверена, что лжет. Говоря с ним, я внимательно смотрю на табло объявлений, которое сейчас мигает. Мой поезд вроде бы прибудет через шесть минут. Как же это долго!
– Но ты ведь наверняка пытался с ней связаться, да? Когда ты… когда ты услышал о том, что произошло.
– Нет, Лори. Я не пытался. Я не знал, что, черт побери, происходит. Да я до сих пор этого не знаю. Они сказали, что ты погибла, Лори.
– Нет, не погибла. Как бы ты к этому ни стремился.
– Лори! – вопит он. – Ради бога, заткнись! Зачем мне причинять тебе вред?
– Ты всегда причиняешь мне вред.
Молчание.
– Сид… – Мне необходимо убедиться в том, что он не доберется до Полли. – Значит, ты не разговаривал с моей мамой? А ты ездил в ту больницу?
– Да… нет. Я не знал, что происходит, и мне не хотелось никого беспокоить, пока я сам во всем не разберусь, и я отправился… А затем… я… я туда не добрался. – Он делает паузу. – Полли ведь все равно за границей. Они вернутся только завтра.
– Нет, Сид, они возвращаются сейчас… – Едва эти слова вылетают у меня изо рта, как мне хочется затолкать их обратно. – Наверное, – добавляю я упавшим голосом.
Слишком поздно.
– Что значит «наверное»?
У меня не получается думать достаточно быстро: я слишком устала, слишком во всем запуталась. Мне приходит в голову следующее: если Сид не знает, что они возвращаются сейчас, то он не представляет никакой опасности для Полли. Но, похоже, я только что проболталась. И он почувствует, если я начну врать. Он знает меня слишком хорошо, и врать я не очень-то умею.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает он. – Я думал, они вернутся завтра вечером. Из адской ямы.