– Очень здорово, что ты избавилась от Сида, милая. – Эмили знала меня очень хорошо. Она подняла свое пиво в знак того, что поздравляет меня. – Очень здорово.
– Но когда она пришла – эта женщина по имени Маргарет, – то… Даже и не знаю. Это заставило меня задуматься. Она сказала, что видела Сида, и она… Она, похоже, стала волноваться за Полли. – Я почувствовала, как меня охватывает удушающий страх. – О господи! Как по-твоему, я чокнутая, Эм? Позволять ему видеться с Полли?
– Нет, я не думаю, что ты чокнутая, – твердо ответила Эмили. – Несмотря на все его недостатки, Сид обожает Пол. Мы все об этом знаем.
Она была права, и именно поэтому я все еще позволяла Сиду встречаться с Полли. Он никогда не поднимал руку на дочь – в этом я была абсолютно уверена. Похоже, что выводила его из себя только я одна. Мой адвокат, кстати, недавно предупредил меня, что мне следует «вести себя любезно», если я хочу сохранить за собой полную опеку над ребенком.
– И все-таки… – Эмили допила пиво и, встав, накинула на себя свое старенькое пальто с подкладкой из овечьей шерсти. – Знаешь, милая моя, вообще-то ты – самый лучший судья поведения Сида. И это должно быть твое решение.
О господи! Возможно, я всегда делала неправильный выбор.
– Я сейчас уже не чувствую себя подходящим судьей в любом вопросе, – спокойно сказала я, думая о том, что произошло после того, как Маргарет Хендерсон вернулась в свой прелестный дом, а я позвонила по телефону. То есть думая о тех нескольких часах, в течение которых я не была уверена, не пожалею ли я о своем поступке.
Я пошла вслед за Эмили к выходу, наблюдая за тем, как ее волосы слегка подрагивают над воротником. Впервые я радовалась тому, что она уходит домой. Я была не готова рассказать ей о том, что сделала.
* * *
Мэл был намного тяжелее Сида. Не такой тонкокостный и изящный, он, я думаю, больше… больше походил на настоящего мужчину. Я осознала это в полной мере тогда, когда он впервые расстегнул передо мной свою рубашку. Крупный, слегка бесформенный мужчина, силуэт которого виднелся в свете зимнего дня, падающего на него через окно гостиной.
Тоже уже наполовину раздевшись, чувствуя, что мои губы чешутся от уколов о щетину Мэла, я встала и задернула шторы, пока он расстегивал ремень. Сад за домом надежно прикрывал это окно, но меня все равно тревожила мысль о том, что кто-то может подглядеть… То, что произойдет здесь, сейчас, на моем старом диване, – об этом будем знать только мы вдвоем.
Мэл нервничал (я это чувствовала), а я была чуть-чуть пьяна. Я выпила две большие рюмки водки перед тем, как он пришел, и когда он наконец меня поцеловал (чтобы подвести его к этому, потребовались кое-какие усилия), он сделал это немного неуклюже – так, что наши зубы слегка стукнулись друг о друга. Мы неловко засмеялись, однако правда заключалась в том, что физически мы не очень-то подходили друг другу. Я даже стала подозревать, что по-настоящему хорошего секса не получится.