Мне показалось, он на что-то намекает, но не удалось понять, на что именно: я ведь тоже не выспалась. Так что я просто пожала плечами и неопределенно согласилась:
– Да, пожалуй…
Я его знаю. А что с того?
* * *
Я однозначно не отношусь к категории почитателей Парижа уровня «увидеть и умереть», но базилика Сакре-Кёр, несомненно, хороша. Жаль, что сегодня мы ею не полюбуемся: имея в запасе ограниченное количество времени и желая избежать утренних пробок, мы въехали в город со стороны Порт-де-Монтрёй.
Как только я увидела многочисленные будочки, лоточки, палатки и разложенное прямо на земле барахло, а кроме того, торговцев всех сортов и мастей, мне захотелось покрепче запереться в машине изнутри. Рынок только открылся, а шум уже стоял как… ну, как на рынке, в общем-то. После моего тихого Брюгге, безмолвного магазина и одинокой квартиры здесь было просто пугающе людно и шумно.
На парижских рынках нужно смотреть в оба: не успеешь и глазом моргнуть, как твой телефон «уплывет» на другой конец площади, и там его тебе же и продадут по двойной цене. Так что я достала свой «секретный кармашек» – маленькую плоскую сумочку на шнурке, которой я обзавелась, еще когда первый раз летела на самолете. Мама сочла своим долгом призвать меня к бдительности, но вместо этого так напугала перспективой оказаться в чужой стране без документов, денег и связи, что я полночи перед вылетом шила этот самый кармашек. Туда помещались только телефон, паспорт и деньги, выданные Карлом на закупку книг. Свою сумку я засунула в бардачок, а кармашек повесила на шею и спрятала за пазуху. Карл же легкомысленно распихал пачки денег, перевязанные банковскими резинками, по карманам джинсов. Хоть стопку своих кредитных карт в машине оставил, и на том спасибо.
Со своим кармашком я чувствую себя школьницей, боящейся потерять деньги на обед, но большие незнакомые рынки пугают меня гораздо больше, чем возможность выглядеть глупо.
Карл вытащил из машины небольшую садовую тележку на четырех колесах, с которой он обычно ходит на закупки. Вот уж кто не боится выглядеть глупо! Но, честно говоря, какой бы чепухой они с Кариной ни занимались, они делают это с таким чувством собственного достоинства, что даже в голову не приходит над ними смеяться. Наоборот, их занятие кажется разумным, исполненным смысла, в общем, единственно верным способом времяпрепровождения.
Мороцкий протер тележку от пыли старым шерстяным платком, спрятал его в карман куртки и кивнул мне: мол, садись.
– Ты шутишь! – неуверенно возразила я. – Мне садиться в тележку?