— Шшш. Все будет хорошо, — сказала она, уже перевязывая рану. Свинтив колпачок с
тюбика антисептика, она выдавила мазь до последней капли. — Майки, разве ты не говорил, что
послал курьера за новой партией припасов? Можешь…
— Понял, — Майки ушел даже раньше, чем она закончила свое предложение. Похоже,
что они знают друг друга настолько хорошо, что он может предугадывать, что ей нужно.
— Уже новая поставка? — пробормотала я Логану, когда Анжела зашептала Райдеру в
ухо. Маленький мальчик снова начал стонать, а на его лбу заблестел пот, но пока она говорила с
ним, он не двигался и лежал неподвижно.
— Обычно мы ждем следующего беглеца, чтобы принести рюкзаки, — сказал Логан. —
Но Майки хотел проверить свою телепатическую связь с матерью, так что он послал кого-то,
чтобы забрать вещи из точки встречи, где мы взяли нашу лодку. Курьер вернулся только сегодня.
Майки появился снова с темно-синим рюкзаком, идентичным тому, который принесли
мы. Он торопливо расстегнул его, и десяток белых тюбиков вывалился наружу.
Он поднял один. Логотип с улыбкой оказался повернут в мою сторону.
— Что. Это. Такое? — без предупреждения он сжал руку вокруг тюбика и раздавил его. Я
ахнула. Если бы у тюбика была жизнь, то он бы уже умер.
Логан тоже поднял тюбик.
— Выглядит как зубная паста.
Майки швырнул тюбик на землю; он сжал его так сильно, что тюбик порвался, и белая
паста просочилась наружу.
— Все хорошо, Майки, — Анжела положила большой кусок марли поверх ноги Райдера.
— У нас достаточно мази. Райдер будет в порядке.
— Это не хорошо, — прорычал Майки. — Ты знаешь, как много царапин ты можешь
получить здесь в лесу? Нож соскользнет, как сегодня у Райдера. Ветка поцарапает ногу. Ты
порежешь палец об кость, — он дернул вверх свой рукав, обнажив неприятную красную царапину
на своем предплечье. — Я получил ее только вчера. В любом из этих порезов может начаться
инфекция. Если оставить их необработанными, эти маленькие инфекции могут подвергнуть жизнь
опасности.
Он дико огляделся вокруг кострища, скользнув по каждому лицу в толпе, пока его глаза
не остановились на мне.
— Получается, что у нашей временной меры есть уязвимость, — сказал он, словно
обращался ко мне одной. — Я просил мою маму прислать нам тюбики с антибиотической мазью,
— его губы сжались в длинную, тонкую линию. — Это то, что она прислала.
Мое сердце упало. Он проверял свою связь с матерью. Простое сообщение, простой
конкретный объект — и все же оно не передалось должным образом.