поскольку ночью он тоже разглядывал небо, ища падающую звезду, чтобы пожелать о
возрождении нашей дружбы.
Но тогда я была слишком робкой, чтобы сделать что-нибудь с этим взглядом. Но теперь
нет нужды быть робкой. Он даже не реальный.
Я сократила расстояние между нами и положила ладонь ему на грудь. Его мускулы под
моими пальцами, словно твердая скала, и его сердце билось под кончиками моих пальцев. Как
только я коснулась его, иллюзорный Логан втянул воздух и замер, словно ждал этого момента
очень долго.
Не могу винить мою галлюцинацию за ее креативность.
— Ты просто великолепен, — сказала я. По-видимому, даже галлюцинирующая Келли не
может вести себя спокойно.
Моя кожа покраснела, а пульс отбивал слишком сильные басы у меня в ушах. Я должна
бы отодвинуться, но это моя галлюцинация, и я хочу быть ближе. Хочу больше.
Меня повело вперед, и наши пальцы на ногах коснулись друг в друга сквозь кроссовки. Я
прочертила путь у него на груди, по плечам, а затем выше, выше, выше, пока не коснулась его
гладких, недавно выбритых щек. Я потерла пальцами кожу, зачарованная ее шелковистостью. Он
выдохнул, дуновение воздуха, казалось, содержало в себе все разочарование и тоску прошедших
пяти лет.
Я переместила руку к его губам. Его мягким, теплым губам. Губам, которые я так сильно
хотела попробовать на вкус до того, как сдалась в руки АВоБ. Губы, поцеловать которые я
убеждала себя в данный момент.
Но даже в собственном воображении я не настолько храбра.
Он потянулся вверх и накрыл мою руку, его пальцы сомкнулись вокруг моей ладони,
словно он никогда не захочет их отпустить. А затем он убрал мою руку от своих губ, медленно,
неохотно, как будто это самое тяжелое, что ему когда-либо приходилось делать.
— Не могу поверить, что говорю это, но у нас не так много времени.
Подождите минуту. В научной лаборатории, когда мне привиделся потоп, я не
чувствовала дождевых капель. Но я чувствовала каждую частичку Логана, от его мягких губ до
огрубевших участков кожи у него на руках.
— Ты реальный?
— Я настолько же реален, насколько ты можешь это почувствовать.
Ох. Милостивая Судьба. Я отдернула руку, мои щеки достаточно горячие, чтобы
воспламенить воздух. Я действительно ласкала его грудь? Гладила пальцами губы? Что со мной
не так?
— Что ты тут делаешь? — пробормотала я в пол.
— Освобождаю тебя, — он поднял руку, будто не знал, что с ней делать. Момент прошел.
Галлюцинация закончилась. Он спрятал руку за спину, и я мучительно осознала, что связь между