срабатывает.
Что-то промелькнуло у него на лице, боль, настолько глубокая, настолько обжигающая,
настолько знакомая, что мое сердце забилось сильнее. Через миг все исчезло. Он убрал руки с
наших плеч и сделал несколько шагов вперед.
— Но я спросил тебя первым, так что будет честно, если я отвечу, — он обернулся и
облизал губы. — В будущем я избил женщину до состояния кровавого месива.
Я содрогнулась. Я слышала о плохих воспоминаниях. В смысле, я жила в тюремном
блоке, заполненном потенциальными преступниками. Но я никогда не слышала настолько
сурового, бескомпромиссного описания. Никаких отговорок, никаких суждений. Только факты.
— Поэтому я здесь, — сказал он. — Не из-за того, что должен был. Десять лет назад
АВоБ еще не знало, как просмотреть или записать воспоминание. Так что никто, кроме меня, не
узнал о моем преступлении. Но я нигде не вписывался. Здесь единственное место, которое может
дать мне прощение, — он сделал паузу. — Единственное место, где я мог бы попытаться простить
сам себя.
— Ты смог? — прошептала я. — Простить себя, я подразумеваю?
Он затряс головой.
— Работаю над этим.
Мы достигли последней хижины в ряду, и он прочистил горло.
— Пришли.
Насколько я могла судить, хижина выглядела точно так же, как и любая из тех, что мы
видели — десять футов в диаметре, покрыта корой, в качестве двери большой кусок шкуры. Но у
стоящего рядом со мной Логана все тело закоченело, а его пальцы впились мне в локоть. Он вел
себя настолько тихо, что я едва не забыла о его присутствии.
Зед отдернул полог из сыромятной кожи.
— После вас.
Логан тяжело сглотнул. Он не казался настолько взволнованным, когда мы прыгали с
крыши.
— Ты можешь… ты можешь пойти первой? — прошептал он мне, его голос потяжелел от
вины. Я не знаю, откуда взялось это чувство, но я не вправе отказать ему.
До этого он никогда ни о чем меня не просил. Он рисковал своей свободой, когда
вытаскивал меня из заключения. Он отдал мне более теплую куртку, большую часть сушеных
фруктов. Но ни разу он не просил меня сделать что-то для него.
Он попросил сейчас. Даже если я иду в логово голодных львов, я сделаю это. Я пойду
первой. Но, пожалуйста, пусть львы будут спать.
Сделав глубокий вдох, я вошла внутрь. Там было темно, и стояла кровать, сделанная из
пяти или шести реек, связанных вместе. В нескольких футах от двери находилась каменная ямка, а
свет проникал через отверстие в крыше. Ко мне на встречу встал человек и шагнул вперед. Он