Он рано овдовел и жил со своей сестрой – старой девой да со служанкой Бертой в двухэтажном доме рядом с гимназией. В одной из комнат во втором этаже у него на пансионе обычно жили ученики. Сейчас комната пустовала.
Был доктор Ханчке когда-то учеником деда Фридриха, профессора Ван Хаара. И сейчас, когда комната освободилась, он с удовольствием взял на пансион внука своего учителя.
Господин Фридрих-старший гордился своею точностью. Он стоял у дома доктора Ханчке именно в ту минуту, о которой они договаривались заранее.
Пожилая служанка пошла доложить господам, провела посетителей в кабинет.
– У вас славный мальчик, господин Энгельс! – приветливо проговорил Ханчке.
– Господь одарил его замечательными способностями, тут уж я не буду скромничать, господин Ханчке, – ответил отец, – но, к сожалению, характер у него пока слаб и рассеян и много своеволия.
– Ну-ну, так уж и своеволия. – Доктор Ханчке добродушно взглянул на четырнадцатилетнего юношу.
– Да, господин профессор, – подтвердил отец. – Я знаю, ваша гимназия считается одной из лучших в Пруссии. И тем более, я надеюсь, что сыну моему поможет приобрести сосредоточенность уединенная жизнь, а в таком доме, как у вас… это большая честь…
– Я думаю, об условиях оплаты мы с вами сумеем договориться позже, а сейчас, если вы хотите, поднимемся наверх, посмотрим комнату мальчика.
– Да-да, конечно, комнату посмотреть надо, господин Ханчке.
Ступени на лестнице были широкие, крепкие и тихо скрипели под ногой.
– Комната, как видите, небольшая, но удобная. Окно выходит в сад, всегда тихо.
Комнатой отец остался доволен.
– И, господин Ханчке, я, как отец, прошу вас, не смущайтесь его наказывать. Я убежден, что чем строже мы будем с детьми сегодня, тем сильнее они отблагодарят нас завтра, – говорил отец, уже собираясь прощаться и держа цилиндр в руке. – У Фридриха есть слабость – страсть к чтению пустых и никчемных книг, с которой я долго и безуспешно боролся. Хочется надеяться, что в этом вам повезет больше.
Занятия начинались с завтрашнего дня, и Фридрих мог спокойно сидеть в новой своей комнате, читать книгу Рабле. Он пронес ее сюда под одеждой, несмотря на вчерашнее наказание.
Когда начались сумерки, вздыхая, поднялась по лестнице служанка Берта, зажгла свечи.
Потом его позвали ужинать.
За большим овальным столом сидел сам профессор, его сестра и слева от профессорского места был пустой стул с высокой спинкой для Фридриха.
В родном доме в Бармене всегда кто-нибудь разговаривал, смеялся, плакал, – слава богу, братьев и сестер у Фридриха было немало, – здесь же – непривычная торжественная тишина приводила его в смущение.