Он ходил взад и вперед у дома в ожидании врачей, и минуты ему казались часами. Хотел еще раз сбегать к телефону, но не решился отлучиться, так как номера квартиры он по телефону назвать не мог и обещал встретить врачей у дома. Тогда он подошел к группе занятых своими забавами ребятишек и попросил старшего из них - мальчишку лет десяти - сбегать на остановку автобуса и позвонить еще раз по «ноль-три». Тот без энтузиазма выслушал Лешку, в знак согласия молча кивнул головой и, не торопясь, пошел в нужном направлении. Но дойдя до торца дома, он обернулся и тут же юркнул за угол. «Вот стервец», - ругнулся Лешка. Он загорелся было желанием ринуться навстречу мальчишке с другой стороны дома и вознаградить его затрещиной, но в этот момент увидел приближающуюся машину «скорой помощи».
Лешка сопроводил двух женщин в белых халатах на нужный этаж, указал на двери и спустился вниз. Поболтав о том о сем с шофером «скорой помощи» и сделав вид, что торопится, он пошел прочь. Свернув за угол дома, Лешка, однако, остановился и, не выдавая своего присутствия, стал наблюдать за происходящим.
Через некоторое время из окна окликнули шофера. Тот, достав через задние дверцы автомобиля носилки, вошел с ними в подъезд. А еще минут через десять шофер и милицейский капитан вынесли на этих носилках женщину с перебинтованной головой.
Лешка круто повернулся и пошел куда глаза глядят. Он шагал, ничего не замечая вокруг, занятый своими мыслями. «Руки таким надо отсекать», - вспомнил он фразу, услышанную у телефонной будки.
- Пошли вы все… - вслух ругнулся Лешка.
Отправив жену в больницу, Полухин явился в отдел и доложил о случившемся заместителю начальника майору Злобину. Не хотелось, конечно, обо всем этом говорить, совестно как-то, но куда денешься. Не скажешь, а потом невзначай всплывет вся эта история - неприятностей не оберешься. Оно и так-то обернулось тяжко.
Его доклад вызвал явное неудовольствие. Понятно: тут и ротозейство налицо, и преступника упустил, да к тому же пострадала жена работника милиции. «Что же это за милиция?! Докатились до того, что бьют милицейских жен, обворовывают под носом у участкового его квартиру…» - напустился на Полухина майор.
А начальство, оно ведь такое - критиковать умеет. Раскрутило дело, как говорится, на всю катушку.
«Опозорил ты, Полухин, милицию, - говорил начальник отдела на вечерней планерке. - До чего ж дошла беспечность?! Ай, позор! Ай, какой позор! - стонало начальство. - Из-под носа упустил преступника! Надо было соседей поднять, понимаешь. Общественность привлечь и скрутить этого подонка!..»