Петти умер.
— Господи. — Дэвенпорт не сводил с нее глаз. — Я не знал, что у тебя…
— Что? — Она попыталась улыбнуться. — Что я могу так глубоко чувствовать?
— Что у тебя были отношения, которые уходят так далеко в прошлое. Ты же знаешь про меня и Эллу Крюгер…
— Монахиню? Да, знаю. Как бы ты поступил, если бы кто-нибудь ее убил?
— Нашел бы того, кто это сделал, и расправился с ним, — тихо проговорил Лукас.
— Вот этого я и хочу, — кивнула Лили и посмотрела на него в упор.
День близился к вечеру, и солнце приобрело красный оттенок, затем стало зловеще-оранжевым. В воздухе повисла напряженная тишина, нарушаемая далекими раскатами грома. Приближалась гроза, та самая, что Дэвенпорт видел с крыши. Когда Лили только появилась, он сказал: «Ты выглядишь потрясающе». Она охладила его, коротко бросив: «Даже не начинай, Лукас». Но между ними возникло скрытое напряжение, и сейчас оно вырвалось на волю и последовало за ними, когда они перешли из кухни в гостиную.
Лили присела на диван, плотно соединив колени, порылась в сумочке, нашла упаковку мятных конфет «Сертс», высыпала пару штук на ладонь и отправила в рот.
— Ты кое-что изменил, — заметила она, оглядываясь по сторонам.
— Тень Любви все тут разгромил, — сказал Лукас, опустился на самый край кожаного кресла и наклонился к ней. — Кое-где пострадала проводка, пришлось заменить пол. Да еще штукатурка. Он стрелял из проклятого AR-пятнадцать и устроил настоящее побоище.
Лили отвернулась.
— Уолта убили из такого же оружия. AR-пятнадцать. В него выпустили всю обойму. Части тела разбросало по всему кварталу.
— Господи… — Не зная, что сказать, Лукас предпочел сменить тему. — А ты как? В порядке?
— Конечно, — ответила она и замолчала.
— В прошлый раз, когда я тебя видел, ты так мучилась угрызениями совести из-за мужа и детей…
— Все по-прежнему. Я имею в виду угрызения совести. Иногда становится так плохо, что меня начинает тошнить, — призналась Лили.
— Ты видишься с сыновьями?
— Не слишком часто, — грустно ответила она, отвернувшись. — Я пыталась, но всем от этого только хуже. Дэвид постоянно… Он ведет себя высокомерно. А мальчики винят меня за то, что я ушла.
— Ты хочешь вернуться?
Она покачала головой:
— Я его не люблю. И даже не испытываю к нему симпатии. Я смотрю на него, и все слова, которые он произносит, кажутся пустыми. Это странно, потому что раньше я считала его умным. Мы ходили на вечеринки, и он рассуждал про постъюнгианские теории расизма и классовой борьбы, а разные придурки стояли вокруг него и дружно кивали, словно собирали яблоки. А потом я шла на работу и видела отчет о том, что какой-то двенадцатилетний мальчишка застрелил собственную мать, потому что она не давала ему продать телевизор и купить крэк. Затем я возвращалась домой — и опять это пустословие. Я больше не могла его слушать. Как можно жить с человеком, которого ты не можешь слушать?