- О, мой “Глаз-алмаз” сработал: вижу в машине женщину. Она похожа... а хрен знает, вроде есть сходство с объектом Касаевой.
- Е-едем? - еще больше всполошился Володя.
- Не хочу оставлять дом без присмотра, - Пластинин уже не первый раз за ночь прокручивал в голове варианты. - Вдруг там Машка? Вдруг это их главный штаб?
- Догоним и тряхнем девчонку, - зевая предложил полковник.
- Э-эа! К-какое т-т-тряхнем! - воспротивился Володя.
- Мы любя, - Дунаев положил ему руку на плечо.
- Виталич, вылезай! Потусуешь здесь, мы скоро вернемся.
- Пласт, ты чего?
- Давай, давай! - Роман принялся подталкивать полковника в бок.
- Старого, больного! - запричитал тот, но поспешно выбрался из машины.
- Пшел! - крикнул Роман и Володя ударил по газам.
Несмотря на заминку, они не успели далеко отпустить преследуемую машину. Володя гнал так, будто поверил, что единственное спасение для сестры - это его новые знакомые. Роман понимал и ценил такое доверие, поэтому наперед мысленно сдерживал себя, чтобы не дай Бог не причинить лишнего урона Сабине. Хотя бы из уважения к Володе. Лишь бы она сама не вошла в раж берсерка и не вынудила его применить силу. Все что от нее нужно: рассказать, что это за дом, где Маша, где Менгеле, Рубинчик и вся верхушка.
Пригородное шоссе в этот час было пустынно. Их, стремительно приближающаяся, машина не могла остаться незамеченной. Нужно было действовать быстро.
- Она знает твою тачку?
- Не з-знаю... не ув-верен. В-видела, н-наверное, н-но запомнила ли?
- Моргай дальним, аварийкой, всем моргай и иди на обгон! Заставь притормозить, - отрывисто командовал Пластинин.
- А д-дальше ч-что?
- Дальше будем надеяться, что она тебя любит и послушает. Хотя бы в начале.
- От-тстой, - занервничал Володя, но выполнил все, что сказал Роман.
Вопреки опасениям, машина поняла их сигналы и сперва снизила скорость, а затем, через несколько сотен метров, остановилась на обочине.
- Выходим. Главное, не выступай и... и слушай меня, чтобы не случилось.
Менгеле сидел на табуретке за кухонным столом и, задумавшись, рассматривал глубокий порез на левой ладони. Иногда он переводил взгляд за окно - на фоне мокрых коричневых крыш перед глазами мелькали капли дождя.
Когда все вдруг испортилось? Пошло наперекосяк? У них же были договоренности! Это общие интересы! Что себе позволяют долбанные вояки?
Прокручивая в голове эти вопросы вновь и вновь, он растеребил едва затянувшийся порез. Выругавшись, приложил ладонь к губам и слизнул каплю крови.
А если замочить тех, кто не держит слово? Если первым нанести удар? Пока есть ресурсы и эффект внезапности. Вряд ли генерал ожидает такого. Но что если это не он? В стране развелось слишком много силовых структур и ведомств. Вдруг его клиенты не имеют отношения к тем проверкам и расследованию, что затеяли ФСБшники? Может спросить напрямую? Нет, это будет выглядеть слабостью. Тем более, можно спугнуть покупателей, если они все-таки не в курсе ситуации. А если уже в курсе? Тогда почему молчат? Почему сами не выходят на разговор? Неужели ждут, как сам Менгеле с этим справится? А вдруг они и вовсе его проверяют? Сами затеяли это расследование, чтобы посмотреть на реакцию?