Внезапно его прошиб холодный пот! Сверток! Где бумаги из тайника в гараже Гошиных родителей?! Он напряг память, но никак не мог вспомнить, брал ли он их с собой, когда уезжал из кафе. Точно помнил, как приехав на смену, перепрятал его из за пазухи в шкаф с барной посудой, прислонив к дальней стенке, куда обычно никто не лазит. А потом? Провал. Он был в таком состоянии, что сделать мог все, что угодно. Он посмотрел на мобильник - девять часов вечера, куча пропущенных звонков и смс. Он провалялся в отключке сутки. Ничего себе, прокачал Интеллект.
Пластинин вызвал такси, пока ехала машина, обшарил квартиру в надежде найти сверток - пусто. Затем быстро поискал еду в оставленной кухне: нашел пару шоколадок, печенье, какие-то контейнеры с котлетами и пюре. Жрать хотелось так, что руки тряслись. Шоколадки и печенье съел, запив водой из чайника. Котлеты бросил обратно в холодильник дожидаться хозяек.
Пока ехал в такси, Роман все прокручивал и прокручивал разговор лысого и молодого. Почему они боялись отпустить его? Из-за вопросов именно про Светлану? А еще боялись, что он все-таки из органов. Значит было что скрывать. Собственно, это стало понятно, когда в квартире нашли наркотики. Правда, не удалось выяснить - какие. Ведь он был так близок к цели! Пластинин выругался, да так, что таксист обернулся.
А какая связь между Светланой Муровой и Машкой с Леной? Это еще предстояло узнать. Так, а кого они упоминали перед тем, как вломились ФСБшники? Они сомневались, стоит ли докладывать кому-то о визите Романа. Менгеле - всплыло в памяти. И тут же мозг связал это имя с другим, недавно услышанным в приемнике отделения милиции. Да, тот парнишка говорил про Манданду... но в целом имена и контекст сходятся.
Менгеле... Менгеле... Пластинин пробовал имя на вкус. И его он уже где-то слышал. Достал телефон, загуглил. Ага! Йозеф Менгеле, Ангел смерти из Освенцима - немецкий врач, лично проводивший экспериментальные операции над узниками фашистских концлагерей. Ставил жуткие, бесчеловечные опыты. Даже Романа охватило отвращение при прочтении подробностей операций этого "врача".
Хорошую кличку выбрал себе человек. Креативно подошел, с самоиронией. Или, может быть, он просто восхищался деятельностью фашистского маньяка? “Убивать таких мало, прости Господи”, - подумал Пластинин. И тут же в голове возник вопрос, а куда, действительно, смотрит Бог в таких случаях? Позволяя отдельным ублюдкам совершать настолько жестокие вещи. Почему-то маньяков часто называют животными, хотя именно звери лишены желания убивать ради удовольствия. У них все всегда обусловлено необходимостью: пропитание, защита, завоевание. Но не психопатическое удовольствие от страданий другого.