Обернувшись, облокотилась на широкую спинку и стала наблюдать за тем, как Рейн колдует над высоким бокалом, время от времени бросая взгляды на голограмму: торс седобородого мужчины, судя по униформе — военного. Голограмма сообщала, что завтра коммодора Даггерти ждут в министерстве для отчёта об экспедиции.
Рейн по-прежнему хмурился, отчего лоб его пересекала глубокая складка, черты лица заострились, а губы сжались в тонкую линию.
Можно подумать, я на свидание к любовнику отпрашиваюсь! В кои-то веки Авен попросил о помощи, и мне не хотелось ему отказывать. Это как-то не по-дружески. Он-то меня всегда выручал.
Задумавшись, не сразу заметила, что одна голограмма сменилась другой. На сей раз над столом, мерцая, красовалось объёмное изображение молодой женщины, по виду ровесницы Рейна. Холёная брюнетка с яркой, выразительной внешностью и не менее «выразительным» бюстом.
— Спасибо за вечер, Даг. Как буду в Авийоне, обязательно повторим, — прочирикала голограмма и, послав воздушный поцелуй, уступила место следующему изображению.
Интересно, что эта фифа собралась с ним повторить?
От переизбытка эмоций я чуть с дивана не свалилась. Наверняка покраснела, потому что щёки вдруг запылали. А внутри уже просыпалось, обжигая, неприятное чувство. Ревность.
Рейн никак не отреагировал на сообщение. Закончив с приготовлением коктейля, отключил устройство и всё с той же невозмутимой физиономией направился ко мне.
— Даг? — Я с жадностью покосилась на бокал в его руке, запоздало осознав, что мне сейчас алкоголь тоже не помешал бы. — Какое милое прозвище.
— Шериз моя давняя подруга, учились вместе, — развалившись на диване, снизошёл до пояснений Даггерти. — Она редко бывает в Авийоне. Вчера позвонила и пригласила на ужин.
Представила, как я весь прошлый вечер «умирала» в спортзале, истязаемая Фларом. А мой жених тем временем таскался по ресторанам в компании какой-то сексапильной подружки. И после этого ещё недоволен, что я просто хочу увидеться с Виларом!
Уф, кажется, сейчас зарычу.
— И как прошёл этот ваш ужин? — Мне бы заткнуться и забыть о незнакомке, но воображение (чтоб его!) подсовывало провокационные картины: романтическая обстановка, приглушённый свет, тихая, ненавязчивая музыка и двое голубков — сидят за столиком и воркуют, вспоминая былое.
А там, кто его знает, какое оно, это былое…
Отставив бокал, Рейн потянулся ко мне, чтобы обнять; скользнул губами по изгибу шеи. Наверное, решил, что попсиховать он вполне может и после постели.
— Думаю, не стоит медлить. Раз у тебя такой плотный график, — целуя, прошептал с издёвкой.