— Выходит, ваши родители не вегетарианцы?
— Нет, конечно. Они едят и мясо, и овощи. Баранину, свинину, говядину. Каждое воскресенье. Иногда курицу. Брюссельскую капусту… Боже, как я ненавижу брюссельскую капусту, всегда терпеть её не могла! Ещё морковь и цветную капусту.
— А фасоль?
— Фасоль? — с недоумением переспросила Дейдра.
— Вы говорили, что мама научила вас готовить стручковую фасоль.
Она взглянула на миску, где оставалось штук десять стручков.
— Ах да. Она окончила кулинарные курсы. Отец очень любит средиземноморскую кухню, и мама, считая, что возможности готовки не исчерпываются спагетти по-болонски, занялась интересными рецептами.
— В Фалмуте?
— Я же говорила, я выросла в Фалмуте.
— И в школу там ходили?
Дейдра в упор посмотрела на Линли. Выражение лица у неё было добродушным, она улыбалась, но в глазах появилась тревога.
— Вы меня допрашиваете, Томас?
Тот поднял руки; этот жест означал открытость и признание.
— Простите. Профессиональная привычка. Расскажите лучше о Гертруде Джекил. — Засомневавшись на мгновение, станет ли Дейдра рассказывать, он прибавил: — Я заметил у вас много её книг.
— Она была полной противоположностью Кейпебилити Брауну[28], — ответила Дейдра после небольшой паузы. — Гертруда понимала, что не у каждого есть участок, с которым легко работать. Такой подход мне нравится. С удовольствием устроила бы здесь сад Джекил, если бы могла, но я обречена на суккуленты. Что-то другое при здешних ветрах и погоде… Нет, в таких вещах нужно быть практичным.
— А в других?
— И в других — тоже.
За беседой они закончили обед, и Дейдра собрала тарелки. Если она и была озадачена излишним любопытством Линли, то хорошо это скрыла. Дейдра улыбнулась ему и попросила помочь вымыть посуду.
— После я займусь вашей душой, очищу до самого дна, — произнесла она. — Метафорически, конечно.
— Как вам это удастся?
— Намекаете, что за один вечер это невозможно? — Дейдра кивнула головой в сторону гостиной. — Мне поможет игра в дартс. Вряд ли вы станете мне достойным соперником.
— Можете не сомневаться, я вас сделаю, — заверил Линли.
— Поскольку перчатка брошена, начнём немедля. Тот, кто проиграет, моет посуду.
— Согласен.
Бен Керн знал, что ему надо позвонить отцу. А принимая во внимание возраст отца, надо лично отправиться в бухту Пенгелли и сообщить новость о Санто.
В Пенгелли Бен не появлялся много лет, и ему страшно было представить, как он туда приедет. Бухта вряд ли изменилась, а всё благодаря отдалённости и тому, что местные жители не склонны к переменам. Для Бена это станет возвращением в прошлое, то есть предпоследним местом, где он хотел бы жить. Последним местом было настоящее. Он мечтал о забытьи, о реке забвения Лете, в которую можно погрузиться и где понятие «память» перестанет существовать.