— Почему?
— Одни судачат, что он слишком гордый. Другие считают, что ему стыдно. Энн — совсем другая. К тому же она здесь работает, а Эдди старается жить натуральным хозяйством.
— Чего он стыдится? — поинтересовался Линли.
Почтмейстерша слегка улыбнулась, но улыбка не имела ничего общего с дружелюбием или весельем. Скорее, женщина поняла, в каком положении находится: он — профессиональный дознаватель, а она — источник информации.
— Деревня-то небольшая, — сказала почтмейстерша. — Когда у кого-то что-то не так, новости разлетаются быстро. Ну, вы понимаете.
Возможно, почтмейстерша имела в виду Кернов, а может, намекала на собственное положение. Почтмейстерша всегда на людях, ей ли не знать о том, что происходит в бухте Пенгелли? Деревенская жительница, она помнила народную мудрость: держать рот на замке и не разбалтывать чего не надо постороннему человеку.
— Вам стоит встретиться с Энн или с Эдди, — добавила почтмейстерша. — У Энн проблемы с речью после инсульта, но Эдди вас выслушает. Поговорите с Эдди. Он дома.
Женщина объяснила, как проехать. Оказалось, что дом Кернов расположен в нескольких акрах к северо-востоку от бухты Пенгелли и стоит на месте бывшей овечьей фермы, которую хозяева переделали в попытке жить натуральным хозяйством.
Линли отправился туда один. Дейдра решила остаться в деревне и дождаться, пока он закончит общаться с Кернами. Линли въехал на их территорию через ржавые полуразвалившиеся незапертые ворота и протрясся по неровной дороге около трёх четвертей мили, прежде чем увидел на склоне холма строение. Оно было слеплено кое-как из жердей, камня, плит, брёвен и листов тяжёлого пластика. Дом мог принадлежать к любой эпохе. Тот факт, что он ещё не развалился, казался чудом.
Недалеко от дома, на шлюзе, крутилось грубо сколоченное водяное колесо. Должно быть, оно служило источником электричества, поскольку было подсоединено к ржавому генератору. А шлюз управлял лесной речкой: вода из неё поступала на колесо, в пруд и в несколько каналов, орошавших огромный сад. Судя по всему, сад был посажен недавно и стоял в ожидании солнца, которое должно появиться в конце весны. Неподалёку возвышалась огромная куча компоста.
Линли припарковался возле стоянки старых велосипедов. Все без исключения сильно проржавели, и только у одного были надуты шины. Прямой дороги к дверям дома не было. Тропа, вихляя, бежала в неясном направлении, путь ей преграждали кирпичи, торчавшие из мятой сорной травы. Линли наконец-то добрался до входа в дом. Дверь была измучена погодой, гниением, жуками-древоточцами, и не верилось, что она функционирует.