– Да тебя ровно сглазили! – воскликнул он. – Не позвать ли бабок – с уголька побрызгать? Чем я тебя обидел?
– Чем обидел? – Прекраса гневно глянула на него через плечо, в глазах блестели злые слезы. – Мне на людей смотреть стыдно! Пока в Новгороде, так ничего. А как сюда приехали, ты опять за старое! Ой, матушка моя правильно мне говорила: не езди в Ладогу и мужа не пускай! Ой, что же я тебя не слушалась, глупая!
Молодая княгиня уткнулась лицом в подушку и зарыдала, неразборчиво причитая. Вышеслав смотрел на нее, ничего не понимая.
– Да что с тобой? – Он тронул Прекрасу за плечо, но она дернулась, словно обожглась. – Да расскажи толком! – умоляюще воскликнул Вышеслав.
Он не переносил женских слез, и мать и жена его отлично об этом знали. При звуках женских рыданий, особенно если это плакала женщина близкая, Вышеслав и себя чувствовал маленьким беспомощным мальчиком.
– Рассказать тебе? – Внезапно перестав рыдать, Прекраса села на лежанке. Щеки ее были мокры от слез. – Будто сам не знаешь? Ты как приехал, так за весь вечер мне словечка не сказал, не взглянул даже! А только на нее одну и глядел! Будто она тебе солнышко ясное!
– На кого «на нее»? – с досадой спросил Вышеслав, но слегка покраснел.
Он понял, о ком зашла речь. Княгиня, конечно, напрасно изобразила себя такой несчастной и заброшенной, но некая доля правды в ее словах присутствовала. На пиру в гриднице Вышеслав то и дело посматривал на Загляду и опечалился, когда она ушла. Князь, водивший полки в бой и повелевавший тысячами, не мог приказать только одному – собственному сердцу.
– На Милутину дочку! – непримиримо ответила Прекраса. – Ты о ней по се поры думаешь, я ведь знаю!
– Не думаю я ничего! – краснея, с досадой отговаривался Вышеслав. Ему претила ложь, но что он мог ответить жене? Думаю? Мечтаю? Хочу тебя на нее поменять?
– Думаешь, думаешь! – с горькой яростью настаивала Прекраса. Разрумянившаяся, с блестящими глазами и белой шеей, видной в разрезе тонкой рубахи, она была хороша на диво. Вышеслав не считал бы свою судьбу уж вовсе несчастливой, если бы не эта глупая ревность.
– Так что же мне теперь делать, за моря ее послать, чтобы ты успокоилась? – спросил Вышеслав. – Я здесь и бываю-то раз в году.
– За моря хорошо бы, да она не поедет. А вот ты ее замуж выдай, тогда поверю, что ты ее забыл! – объявила Прекраса.
Вышеслав промолчал. Слова эти ранили его. Будучи сам женатым, он все же не хотел видеть Загляду женой другого. Пока она оставалась в девицах, ему было легче вспоминать и думать, что все могло бы сложиться по-другому.