— Да.
— Когда? Я имею в виду, когда он разбогател?
— Я точно не знаю. Думаю, в начале века.
— Да! — размышляла Сесиллия. — Это не очень давно. Не так, как Рокфеллеры.
— Для Калифорнии это давно, — сказала Джесика. — Для Южной Калифорнии.
— Хорошо, но если ваша семья такая важная в Калифорнии, зачем тогда ты приехала сюда в Государственный университет в Огайо? Почему ты не пошла в частный колледж в Калифорнии или в одну из этих модных школ на Востоке, как, например, Вассар или Смит? — потребовала Сесиллия.
— О, мама ни во что не ставит эту, как она называет, Восточную систему образования. Я объясняю это тем, что, по ее мнению, они суют нос в Калифорнию. Она сказала, что если я окончательно решила уехать учиться, тогда мне следует поехать сюда, откуда идут все наши корни.
Она секунду помолчала, а затем хмыкнула:
— Я думаю, что она на самом деле надеется, что, попав в суровую зиму Огайо, мне захочется вернуться в солнечную Калифорнию. И она верит в Государственные университеты. Она член правления университета в Калифорнии. Это одна из ее гражданских обязанностей. Сначала я хотела поступить в Калифорнийский университет в Беркели, но у нее была почти истерика. Она считает, что весь университетский комплекс Беркели следует закрыть. — Джесика покраснела. — Вы знаете, радикалы. Последнее время мама посвятила себя кампании по выкорчевыванию радикализма из университетов, поскольку она не может их закрыть совсем. — Она печально улыбнулась. — Мама очень решительный человек.
Я подумала, что все сказанное Джесикой о маме было очень интересно, но Сесиллия обратила ее внимание на белый чемодан.
— Это ты его выбрала?
— Нет. Мама выписала его из Лондона. Я полагаю, именно с таким чемоданом она уезжала учиться в свое время.
— Ну ладно, давай, начинай распаковываться, — настаивала Сесиллия. — Должна признаться, что я умираю от любопытства посмотреть, что там внутри.
— Но ты будешь разочарована. Там нет ничего особенного. Обычные свитера, кофты и юбки. Мама не одобряет, когда студентки носят нечто экстравагантное… вызывающее…
Сесиллия пала духом. Она спокойно могла бы носить все одежды Джесики: они были одного роста и размера.
— Твоя мама похожа на…
Джесика стала пунцовой, а я быстро крикнула:
— Сесиллия!
Моя рыжеволосая подруга, должно быть, почувствовала непонятное возбуждение и вела себя абсолютно возмутительно.
— Пошли, сейчас как раз время познакомиться с твоей соседкой по комнате, — настояла я.
Господи, помоги Джейн Вилсон! Ей действительно придется нелегко с Мисс Кентукки.
Когда я выходила из комнаты, таща за собой Сесиллию, я увидела, как Джесика смущенно наблюдает за нами. Неужели она не поняла, что я просто попыталась прервать их разговор, вырывая Сесиллию из ее волос?