— Ах, наши замечательные торговые центры! Мы так старались их строить. Сколько сил вложено в их строительство!
— Но это же только кирпичи и камни, Кэтти.
Он ждал моего окончательного ответа. Я смотрела в его напряженные глаза, которые содержали окончательный вопрос. Неужели он не знал, что я последую за ним в ад и обратно? С тех давних пор, когда я была еще девочкой, а он мальчиком. Для меня он остался мальчиком, моим героем. И сердце подсказывало мне, хотя зеркало спорило с этим, что я осталась той же самой девочкой, все еще ослепленная и околдованная.
Я улыбнулась ему со слезами на глазах.
— Ты же знаешь, я никогда не скажу тебе: «Нет».
Ощутив, что это было искренне, он стиснул меня в объятиях.
— Но ты никогда не пожалела об этом, не так ли?
— Нет. Никогда!
— Так почему ты так долго дразнила меня, так долго колебалась? Чего ты боишься, Кэтти?
— Но это так ненадежно. Это чужая страна, чужая жизнь. Может быть, я боюсь перемен, которые могут возникнуть в наших с тобой отношениях.
— Не бойся, Кэтти. Я никогда не переменюсь. И ты тоже. Я хочу, чтобы ты так же увлеклась этой идеей, как я. А я за все отвечаю сам, за всех вас троих.
Он взял меня за руку, и мы пошли в постель.
— Мы должны сейчас же сказать Сесиллии, что покупаем студию, Джейсон. Это будет справедливо. Это будет шоком для нее, но чем скорей она узнает об этом, тем быстрее она это переживет.
— Мы скажем ей об этом завтра утром.
Джейсон быстро уснул. Это был сон победителя. Я крутилась и ворочалась, вспоминая, что было пережито за эти годы, как со всем этим расстаться. Дом не имеет значения. Дом там, где была любовь. Лу? У нее не было семьи, но у нее была церковь, к которой она была сильно привязана. Я не представляла жизни без Лу.
А Энн! Энн и Джордж, Бекки и Питер! Единственная наша родная семья. Кроме того, наши собственные дети, после того, как не стало тетушки Эмили. Как я смогу без них? А наши милые торговые центры! Джейсон был не прав: это было больше, чем кирпич и камень, стекло и цемент, больше, чем просто вложенные в них деньги. Это было воплощением наших юношеских идей.
Сесиллия взвизгнула, прыгнула, когда Джейсон сказал ей, что мы покупаем студию. Она казалась потрясенной до глубины души, но затем ее лицо озарилось.
— Ты закончишь «Любовь и предательство»? Как замечательно!
— Она взглянула на Джейсона с чувством, похожим на обожание.
— Нет, Сесиллия. К сожалению, это невозможно. Фильм не входит в дело. Генри забрал картину с собой.
Сейчас на ее лице отразился действительно шок, затем что-то очень близкое к ненависти.