А она? Сейчас все было хуже, чем когда-либо на дороге или в Вегасе. Где в конце концов была передышка. Хью показывал свое шоу за пару часов, затем, был перерыв, когда можно было собраться с мыслями.
Но на съемках же было все иначе. Они были там по 10–14 часов в день. И даже когда Хью не снимался, или были перерывы и люди заходили и выходили из павильона.
72
Я собиралась на съемки в первый день возвращения Сесиллии. Нельзя сказать, что я была рада присоединиться к всеобщему ликованию по поводу ее возвращения к работе. С тех пор, как я посетила доктора в тот роковой день, я не виделась с нею вообще. Но мне казалось важным установить такие отношения, которые у нас могут быть в будущем, а именно отношения вежливых знакомых.
Когда она пришла на съемочную площадку, она казалась более веселой, чем когда-либо. Однако она уже не была той восемнадцатилетней ослепительной красавицей, с которой я впервые встретилась, и у нее уже не было сверкающе-трепещущей красоты, как во время ее выступления в Вегасе. Она выглядела сейчас зрелой, настоящей красавицей в классическом стиле. Она была чрезвычайно стройна, но это лишь придавало ей уязвимость. Она была очень бледна и поэтому выглядела хрупкой. Ее лицо изменилось, но оставалось гладким, что привлекало внимание к ее ямочкам и утонченным скулам. И то, что ее странные, «янтарного» цвета глаза были затуманены и казались глубоко посаженными, то это больше соответствовало красавицам из легенд, чем девицам легкого поведения.
Но что-то существенное было утрачено, но что, я не могла объяснить сразу.
Рабочие на съемочной площадке — киномеханики и корректоры, посыльные и сценаристки, гофрировщицы и гардеробщицы — все аплодировали ей как героине-победительнице, возвратившейся с триумфом. Но в душе я чувствовала, что это была лишь показуха. Как торжествующая королева, она повернулась к своей свите, кивая каждому, улыбаясь, пожимая руки. И тогда я поняла, чего же не хватает. Это сияние, которое держало ее на расстоянии от толпы, даже в самые трудные моменты ее жизни. Сейчас она выглядела изумительно, утонченно, но это был пустой манекен.
Я почти добралась до нее, чтобы поприветствовать ее, но в это время ее муж обнял ее как собственник, и в ее глазах появилось что-то новое. Это был страх. Я была уверена в этом. Я отвернулась и ждала, пока она не позвала меня. Я вернулась к ней, сделала над собой усилие, касаясь ее щекой и целуя воздух.
— Рада видеть тебя снова на съемках, — сказала я быстро и равнодушно. Она попыталась удержать меня.
О, Кэтти, у меня не было подходящего момента, чтобы выразить свое соболезнование по поводу потери ребенка, я… — она кинула взгляд на Гарда Пруденса, чья настойчивая рука тянула ее от меня. Она улыбнулась мне вяло, и ее глаза… я не могла поверить этому… молили меня. И затем Гард увел ее.