— Перси! — воскликнула я и заставила себя коснуться ее щекой. — Как хорошо увидеть тебя! Какой прекрасный вечер! А как Хью?
И я почувствовала холод, поднимающийся и опускающийся по позвоночнику. Что ты сделаешь с человеком, к которому испытываешь отвращение? Я почувствовала вину, пытаясь быть внимательной и грациозной, и зная, что у меня не получается это. Но это правильно, так как она должна чувствовать то же самое по отношению ко мне. Как только я прижала свою щеку к ее, я почувствовала, как ее тело застыло, ее улыбка исчезла, и ее веки тяжело поднялись. У нее было отвращение ко мне тоже. Не было того, что могло бы установить дружбу между нами. Я пошла на кухню поискать Энн. Но у нее не было времени для меня. Она была одета в белую блузку и большой белый фартук поверх всего. Ее щеки были розовыми. Она была очень занята, снуя между столом и духовкой, чтобы проверить большой поднос с лапками омара. На обратном пути к духовке она остановилась, чтобы поцеловать меня в щеку и попробовать большой розово-белый салат…
Она велела помощнику посыпать еще немного перцу на салат.
— Что это? Я никогда раньше не видела бело-розовых салатов?
— Иди и будь гостьей, — попросила меня Энн, — ешь и наслаждайся.
Я взяла пальцем что-то розовое и Энн, моя родная сестра, которую я привезла из Огайо и помогла ей завоевать авторитет, хлопнула меня по руке.
— Иди в другую комнату.
— Очень хорошо. Я иду. Не сердись. Ты не должна прибегать к насилию. Ты придешь позже.
Поставленная на свое место, я чувствовала себя гораздо лучше и вернулась к гостям. Как жена директора студии я зашла в комнату, поздоровавшись с одним, пообещав пригласить на ленч другого. И затем я увидела Джесику. Она казалось чересчур нервной и держала большой стакан скотча.
— Кто занимается с Дженни?
— Я отправила ее в детский сад, туда же, куда ходит Мэтти.
Первое, о чем я подумала, было: кто же за это заплатит? Это было недешево. Неужели она пересилила себя и попросила у матери денег, или она нарушила договор, заключенный с Грегом, принимая от него деньги. Возможно, она прочла вопрос в моих глазах.
— Крис выслал мне чек! — сказала она, — на большую сумму, в его записке написано, что это будет лучше для Дженни, если она, в конце концов, выйдет в реальный мир. Нет причин, чтобы она стала жертвой моего одиночества, моей неспособности вырастить ее и разрешить проблемы.
Я кивнула головой в знак согласия.
— Он сказал что-нибудь еще?
— Нет, — она выглядела, как мне показалось, чрезвычайно взволнованной сегодня! — Он ничего не сказал о нас. Я хотела спросить тебя, что происходит с «Белой Лилией»? Как идут дела? Я читала, что Хью госпитализирован по причине венерической инфекции. Это правда? Он правда болен? Он вернется в картину? — Ее рука дрожала. — Пожалуйста, Кэтти, скажи мне, эта чертова картина когда-нибудь закончится? Я точно решила — конец картины будет для меня благом. Это мой временный ограничитель. Выиграю или проиграю, по окончании картины я собираюсь действовать. Да, выиграю или проиграю.