– Теперь казино осталось без хозяина, – оставив без внимания реплику «скелета», констатировал Медведь.
– Хозяин всегда есть, – возразил скелет. – Миха был хозяином, но ненастоящим.
– Это так, Ерш. Но только один хозяин может быть настоящим. Ты или я, – жестко сказал Медведь.
– Конечно, я, – безапелляционно заявил Ерш.
– А не многовато ли тебе? У тебя уже есть бензоколонки, ресторан, шашлычная.
– Чегой-то ты счетоводом заделался, Медведь? – мрачно заметил Ерш. – Ты на чужое добро не зарься, свое считай.
– Значит, не хочешь отдать по-доброму? – спросил Медведь.
– А если и не захочу? Тогда что будешь делать? – с вызовом парировал Ерш.
– Макака останется у меня, – не отвечая на вопрос Ерша, сказал Медведь.
– Да и черт с ним! Пусть он будет твоим, а казино – моим.
– А тебе не жалко Макаку? Все-таки он столько времени служил тебе верой и правдой. Нехорошо людьми так раскидываться.
– Он мне больше не нужен, – упрямо проговорил Ерш. – Забирай его себе и делай с ним что хочешь.
– Вот ты как заговорил! А если Кремень узнает? А вдруг Макака начнет болтать направо и налево? Он ведь сам знаешь какой разговорчивый делается, когда…
Ерш молчал.
– Тогда, Ерш, я тебе еще вот что скажу: Макака может оказаться у ментов. И тогда он начнет закладывать всех. И меня, и тебя, и самого Кремня… И многие ни в чем не повинные люди окажутся за решеткой.
– Ты это что же, хочешь Макаку мусорам подсунуть? – с угрозой в голосе спросил Ерш.
– Да это не я его сдаю! Ведь Макака мочканул Миху, его арестовали, а он начал говорить. Вот что получается. Я своих людей не сдаю, не подставляю, не то что некоторые.
Ерш молчал.
– Да, вот такие вот дела получаются, брат, – с деланым сочувствием сказал Медведь. – Ладно, недосуг мне тут с тобой базарить. По поводу казино, я надеюсь, ты все понял.
– Макака Миху не трогал, – медленно, с расстановкой сказал Ерш. – Может, это ты отдал приказ его замочить, а теперь хочешь все на меня свалить? Ладно, говори, сколько ты хочешь получить за Макаку?
– Нисколько, дорогой, – улыбаясь во весь рот, отчего его круглое лицо стало еще круглее, сказал Медведь. – Он пусть у меня останется.
Разговор смолк. А мне вдруг показалось, что я услышала голос Макса, и раздавался он из другой комнаты. В доме явно что-то происходило. Макс говорил с сильным возбуждением и страхом одновременно. Его перебивал другой мужской голос, властный и грубый. Потом я услышала грохот и крик боли. Кричал определенно Перепрыжкин. Что же там происходит?
– Это не я! Я ничего не знаю! И я не убива-а-ал его! – вопил Макс.
– Где ты был этой ночью? – снова спрашивал тот же грубый голос. – Отвечай, козел!