Я налил ему меда и мгновение молчал, наблюдая за человеком, жонглирующим горящими палками.
— Я возьму серебро восточных саксов, — сказал я, — и верну себе Беббанбург.
— Ты не хочешь быть королем какой-нибудь земли? — недоверчиво спросил он.
— Я хочу Беббанбург, — ответил я. — Это все, что я когда-либо хотел. Я заберу туда своих детей, выращу их и никогда оттуда не уйду.
Хэстен ничего не сказал. Не думаю, что он вообще меня слышал. Он благоговейно смотрел куда-то… На Скади. Она была в тускло-коричневой одежде служанки, и все равно ее красота сияла, как маяк в темноте. В тот миг я подумал, что мог бы украсть золотую цепь с шеи Хэстена, и он бы ничего не заметил. Он просто пристально смотрел на Скади, и та, почувствовав его взгляд, повернулась к нему лицом. Их глаза встретились.
— Беббанбург, — повторил я, — вот все, чего я когда-либо хотел.
— Да, — рассеянно отозвался Хэстен, — я тебя слышу.
Он все еще смотрел на Скади. В этом ревущем зале никто больше для него не существовал. Брида, сидевшая дальше за высоким столом, заметила, как Скади и Хэстен встретились взглядами, повернулась ко мне и приподняла брови. Я пожал плечами.
В ту ночь Брида была счастлива. Она устроила будущее Рагнара, хотя ее влияние не было заметно. Однако именно ее желания подстегнули его, и эти желания должны были уничтожить Уэссекс и рано или поздно силу бича священников, которые так коварно распространяли повсюду свои убеждения. Мы все верили, что через год единственным христианским королем в Англии будет Эорик из Восточной Англии, а он перекинется на другую сторону, когда увидит, куда дует ветер. Вообще-то Англии больше не будет, будет только Данланд.
Все это казалось таким простым, таким легким, таким ясным, что той ночью смеха, музыки арф, эля, товарищества никто из нас не мог предвидеть поражения. Мерсия была слабой, Уэссекс — беззащитным, а мы — датчанами, наводящими страх северными воинами с копьями.
А потом, на следующий день, в Дунхолм явился отец Пирлиг.
Той ночью разразился ураган. Он внезапно налетел с севера; первым его признаком был неистовый порыв ветра, пронесшийся по крепости. За несколько минут тучи закрыли звезды и в небе задрожали молнии.
Ураган разбудил меня в том доме, где я потел и замерзал во время своей болезни, и я услышал, как несколько тяжелых капель дождя тяжело упало на тростниковую крышу. Потом на крепость Дунхолм как будто обрушилась река. Небо бурлило, шум дождя был громче любого грома.
Я вылез из кровати, накинул на голые плечи покрывало из овчин, встал в дверном проеме и отодвинул в сторону кожаную занавеску. Девушка в моей постели заскулила, и я велел ей присоединиться ко мне.