Дамнок был хорошим, богатым портовым городом. Он был построен на южном берегу реки и окружен палисадом, защищавшим от атаки с суши, хотя широко открыт с реки, пестреющей пирсами и полной рыбы и торговых судов.
Когда мы появились, прилив как раз почти достиг высшей точки, и я увидел, как море поднимается от илистых берегов, чтобы затопить нижнюю часть палисада.
Некоторые дома, ближайшие к воде, стояли на коротких сваях, и все дерево в городе, исхлестанное непогодой, стало серебристо-серым.
То было привлекательное место, там всегда стоял густой запах соли и моллюсков.
Церковная башня, увенчанная деревянным крестом, была самым высоким строением, памятью о Гутруме, датчанине, который стал королем Восточной Англии и обратил свое королевство в христианство.
Мой отец никогда не любил Восточную Англию, потому что в далеком прошлом это королевство сговорилось с Мерсией, чтобы напасть на Нортумбрию. Позже, много позже, во времена моего детства, Восточная Англия вынуждена была поставлять еду, лошадей и кров датской армии, завоевавшей Нортумбрию. Предательство обратилось против них, когда датчане вернулись в Восточную Англию, которая все еще оставалась датской, хотя теперь считалась христианской страной, что подтверждала церковная башня.
Ветер нес туман мимо высокого креста, когда я направил «Сеолфервулфа» к середине реки, чуть выше по течению от пирсов.
Там мы повернули, заставив судно крутнуться — гребцы одного борта начали грести назад — и, лишь когда лишенный головы волка нос обратился к морю, я поставил корабль рядом с толстопузым торговым кораблем, пришвартованным к самому большому пирсу.
Финан ухмыльнулся.
— Готов быстренько смыться в моря, господин? — спросил он.
— Всегда, — ответил я. — Помнишь «Морского Ворона»?
Он засмеялся. Вскоре после того, как мы взяли Лунден, «Морской Ворон», датский корабль, пришел в город, ничего не подозревая, пришвартовался у пристани и обнаружил, что этот город заняла армия восточных саксов и здесь не очень-то привечают датчан. Команда бежала обратно на корабль, но им нужно было сперва повернуть судно, чтобы уйти по реке. А они одурели от страха, их весла начали сталкиваться друг с другом, и корабль принесло обратно к пристани, где мы его и захватили. То была кошмарная посудина, протекающая, с вонючим днищем, и, в конце концов, я разобрал ее и пустил шпангоуты и брусья на постройку домов, которые мы возводили на восточном берегу Лундена.
Человек с густой бородой и большим брюхом перебрался с пирса на торговый корабль, а потом, получив разрешение, влез на борт «Сеолфервулфа».