— Пусть старший из них войдёт в шатёр! — от нетерпения Уржа напрягся всем телом, по запылённым лицам гонцов пытаясь заранее предугадать, с доброй ли вестью прискакали издалека. Одно понял сразу — не из Саркела гонцы!
Худощавый, обветренный всадник ловко отстегнул пояс с оружием, бережно положил на траву копьё и щит и только после этого в сопровождении настороженно следящего за ним телохранителя приблизился к Урже и пал ниц перед ним.
— Выследили, князь.
— Говори! — поторопил Уржа, с трудом сдерживая нетерпение. Позавчера на рассвете дозорные известили кагана, что по Днепру мимо Киева спустилась на больших лодиях сильная дружина урусов. Тимарь повелел узнать — куда идут урусы, что замышляют? Может, надумали вместе с тмутараканцами ударить и разорить каганову столицу?
— Под вечер урусы пришли в город Родню, — прошептал гонец, приученный передавать плохие известия едва ли не в большое волосатое ухо князя Уржи. — Опасались урусы наших доглядчиков, потому и сидели до тьмы в лодиях. Когда стемнело, вошли в город. Сколько — сосчитать не удалось, но не малая дружина, тысяч до пяти.
Уржа молчаливым взмахом руки отпустил гонца, постоял минуту, осмысливая услышанное, поторопился в шатёр.
В окружении пятерых самых надёжных телохранителей, закусив губы, стоял насупленный Тимарь. За спиной брата, обнажив меч, сверкал чёрными глазами Араслан — этот готов хоть сейчас кинуться в драку с родственниками Анбала, ему мало заботы, что, по всей видимости, князь урусов Владимир уже подошёл с дружиной под Киев или где-то совсем близко. А стало быть, в любой день может ударить по войску. До свары ли между собой?
— Всех! Всех надо с корнем выдрать, как занозу из ладони! Останется под кожей колючка — меча в руке не удержать! — такими словами встретил вошедшего Уржу молодой княжич. — Самовольничает Анбал! Перед своими родственниками себя возвеличивает, без дозволения великого кагана на переговорщиков набросился. Не ждать нам добра от родичей Кури!
— Всему свой черёд. Когда выдёргиваешь большую колючку, из-под кожи идёт кровь. Маленькую колючку тело само выжимает прочь, безболезненно. Гонцы прискакали от Родни, брат, — негромко сказал Уржа.
Настороженным взглядом встретил Тимарь слова о гонцах: добрых вестей он не ждал. Чтобы скрыть противную дрожь в пальцах, накрепко сцепил их на груди. Подрос Анбал — и конец его спокойного правления. Теперь каждую минуту жди в спину отравленную стрелу, любой час может вспыхнуть, подобно степному пожару от молнии, княжеский мятеж. И где? Если бы в родном становище, а то на земле урусов. И почему мешкает брат? Можно нанять кого-нибудь и сразить ночью стрелой из приречных зарослей — сказали бы, что урусы подстерегли. А теперь и своего сына беречь надо пуще глаза — родичи Анбала тоже умеют стрелы по ночам пускать!