И в это мгновение Василию показалось, что глаза Иисуса посмотрели на него и Христос улыбнулся. Прекрасные глаза, широко расставленные под высоким лбом, они смотрели на него с любовью и пониманием.
Василий опустил голову. «Нет, я не смею смотреть на него!» — подумал он. Еще никогда он не чувствовал себя таким смиренным. Осознание своих грехов, своей слабости пришло к нему разом, затопив душу. Какое он имел право… присутствовать на этом святом собрании?
Василий обхватил голову руками и стоял, согнувшись. Ответ сам пришел к нему. Он должен был смотреть на эту сцену, он должен хорошо запомнить Его, он должен все хорошо запомнить! Ведь ему предстояло закончить работу над чашей. Он не имеег права терять ни секунды. Тогда он открыл глаза и стал изучать лицо Иисуса. Мастер одержал над ним верх, и взгляд его был внимательным и цепким.
Нос Иисуса был прямым, недлинным и без горбинок, его тонкие очертания делали эту часть лица Христа очень красивой. В глазах, на лбу и подбородке читались воля и энергия.
«Я должен прямо сейчас начать работу, — подумал Василий взволнованно. — Немедленно!»
И только тогда он понял, что, наверное, заснул, потому что никак не мог заставить себя сделать какое-либо движение. Он понимал, что это необходимо, что он должен встать, взять инструменты, пока Его лицо еще было перед ним, но никак не мог этого сделать. Словно был окутан путами. Они не пускали его, а он был не в силах от них освободиться. Он застонал, пытаясь взять себя в руки. Потом почувствовал, что держит в правой руке что-то тяжелое. И тогда он ударил этим предметом себя по ноге. Резкая боль пронзила его тело, и сон будто нехотя отступил.
Он по-прежнему сидел на стуле. Широко открытые глаза молодого человека не мигая глядели в ночь. Окно было по-прежнему прямо перед ним, но стояла такая темень, что он различал лишь его контуры.
Тело Василия дрожало от волнения. По лбу струился пот. Нетвердой рукой он вытер лицо.
— Иисус, Господь! — прошептал он. — Ты оказал огромную честь Своему слуге. Я видел Твои глаза, Твою улыбку. Так дай же и силу моим пальцам, чтобы они смогли запечатлеть Твой образ на века. Дай им запечатлеть все то, что я видел. Ведь и другие люди должны увидеть Тебя.
Вся его усталость пропала. Он чувствовал себя полным сил и желания прямо сейчас взяться за работу. Лампа давно погасла, и он стал судорожно зажигать ее вновь. Наконец пламя слабо затрепетало в темноте. Да, этого света было явно недостаточно для работы, но что делать, он должен был обойтись тем, что было.
Какое счастье, что в этот трагический вечер он не изменил своим привычкам и взял с собой мешочек с инструментами. И не забыл о нем во время поспешного бегства. Глина была мягкой: хоть сейчас принимайся за работу. Василий разложил перед собой инструменты. Пальцы юноши дрожали от нетерпения и от еще не пережитого волнения.