Взглянув на сверток, Василий подумал, что еще никогда человеческие плечи не носили столь драгоценного груза. Ведь там находились бюсты Иисуса, Петра и, Иоанна.
Эта последняя дорога домой была очень тяжким испытанием. Почти все время приходилось идти в гору. Когда, наконец, показался его дом, солнце начало заходить, зацепив раскаленным диском за верхушки деревьев. Тогда он остановился, положил на землю свою поклажу и с восторгом посмотрел на белые стены, за которыми ждала его Девора. Девора. Ждала и надеялась… Он знал и верил в это. Сердце юноши переполняла любовь. С счастливым видом он оглянулся.
Наступала осень. Где-то вдали собиралась гроза. Василий чувствовал ее терпкий, ни с чем не сравнимый залах. Вечерняя прохлада приятно холодила его воспаленный лоб.
Он снова посмотрел на белые стены. Они были для молодого человека олицетворением не только любви и мира, но и надежды. Надежды начать новую жизнь, полную работы и любви Деворы.
— Я благодарю Тебя, Господи, — прошептал он, — за то, что, проведя сквозь опасности, Ты вернул меня к дому с обновленным и чистым сердцем.
Но в это самое время к нему подошел старик. Он шел медленно, неся на голове огромный поднос со сладостями. Погруженный в свои мысли, Василий даже не слышал, как он приблизился. Поэтому, когда он обратился к нему, юноша вздрогнул.
— Отсюда открывается очень красивый вид, юноша.
Василий резко повернулся и посмотрел на старика. Смутные воспоминания пронзили его память. Он был уверен, что уже видел когда-то это лицо.
— Разве может быть что-то более прекрасное? — спросил продавец сладостей, указывая на запад. — Разве может быть что-то более успокаивающее, чем эти деревья, окрашенные в цвета заката?
Василий подумал: «Ну я уверен, что свет в глазах моей Деворы еще более прекрасен».
— Когда становишься старым, — продолжал продавец сладостей, — осенние дни приобретают для тебя совершенно особенную прелесть. Они словно говорят о тленности мира, быстротечности времени и неизбежном конце, к которому так долго шло наше усталое тело. Все имеет свой конец…
И тут Василий вспомнил его. Он пригляделся. Да, ошибки не может быть: это именно тот человек, тот продавец сладостей, который когда-то остановился у дома Игнатия.
— А я уже видел тебя раньше, — сказал он старику. — Это было очень давно, но я хорошо запомнил тот день, потому что увидал то, что не должен был видеть. — И юноша рассказал продавцу о том, как видел спрятанную записку, как она была передана… Старик улыбнулся.
Они помолчали немного и, набравшись смелости, Василий сказал продавцу: