Старый китаец бережно положил айфон на циновку рядом с ключом, и надолго замолк, низко склонив голову. Он будто выказывал почтение лежащим перед ним артефактам. Или – самой гостье из будущего?
А кто его разберёт…
– Это не совсем так, достопочтенный Ляо, – осторожно начала Светлана. – Да, наверное, многое предопределено – но не потому, что какая-то там судьба… просто история развивается именно так и никак иначе. Но жизнь каждого человека в его руках, и только ему решать…
– К великому счастью, вы не сообщили мне о том, что ожидает меня самого, – мягко перебил старик. – Никому не под силу выдержать груз знания собственного будущего. И прошу простить недостойное любопытство – поверьте, я расспрашивал вас об участи Люйшуня лишь потому, что на мне долг заботы о соплеменниках.
«Ах о соплеменниках? А на русских, значит, плевать?»
Ляо склонился ещё ниже. Сомнений не осталось – этот знак почтения предназначался Светлане, и только ей.
Девочка выпрямилась. Что ж, может, оно и к лучшему? Вот он, ключ, – полдела, считай, сделано.
Только как быть дальше? Забрать синхронизатор, айфон, – старик наверняка отдаст – потом разыскать Сёмку и открыть дверь в двадцать первый век?
А как же Галина, её родители, маленькие сёстры? Дядюшка Ляо, упрямый китаец в лавке? Провизор Фейгельсон с «Монголии», добровольные сёстры в смешных косынках, раненые, наконец? Пусть остаются – и сами разбираются со своими делами, бедами, да и с самой этой войной?
А ведь есть ещё пропавший историк Георгий Петрович – о нём тоже забыть?
И как она, Светка Ларина, будет после всего этого смотреть в глаза самой себе – по утрам, в зеркале?
Если кто-то и гнался за мной, он наверняка уже потерял след в лабиринте переулков Нового города. Хуже оказалось другое – я и сам заблудился. Потыркавшись с полчаса из стороны в сторону, я решил перевести дух. В конце концов, адрес дядюшки Ляо известен. Поймать рикшу – пускай он вспоминает дорогу. Главное – понять, зачем я туда еду.
Как это зачем? Ответ больно впился в поясницу под гимнастёркой…
Вот он, трофей: револьвер «Смит-Вессон», русская модель. Калибр – четыре и две десятых линии, он же десять и шестьдесят семь сотых миллиметра, спусковой механизм простого действия, без самовзвода. Принят на вооружение в дремучем 1871 году. Уж о стрелковом оружии времён русско-японской войны я читал много и охотно. И не только читал – тир лицея оборудован на удивление богато, и чего только нет в тамошней оружейке! Вот и пригодилось!
И охота была Познанскому таскать на поясе эту гирю, когда давно имеется куда более лёгкий наган…