«Ну да, только Светка не сказала, что произойдёт всё это на сорок лет позже. А до тех пор случатся ещё две страшенные войны. А в эту войну Россия будет побеждена и корабли – те, что горделиво дымят сейчас в гавани Артура, – уйдут на дно. И крепость падёт, и…
Но ведь Светка не солгала? Они всё равно одолеют, пусть и через много лет. И правильно, нельзя подрывать веру в победу у тех, кому предстоит сражаться…»
Сёмка ощутил мимолётный, но болезненный укол совести: Галина, хрупкая, большеглазая девочка в гимназическом переднике, остаётся на войне, а он, здоровый лоб, бежит прочь? А если…
– Ладно уж, ступайте! – Галина отпустила его рукав и шагнула назад. Голос её предательски дрожал. – И… спасибо вам! Я только скажу родителям, пусть знают, что всё будет хорошо, можно?
– Ну вот мы и дома, – сказал Сёмка. Прозвучало это до ужаса обыденно. Собственно, оно и было до ужаса обыденно – привычный до последней чёрточки на полу школьный коридор, двери кабинетов, ровный свет люминесцентных ламп. И постеры на стене. Царь Пётр, шагающий вдоль строящихся галер, парадный портрет Рокоссовского. И чёрно-белая фотография, сделанная с возвышенности: гавань между грядами сопок, россыпь низких домиков… И – корабли. Низкий, увенчанный частоколом труб, на фоне Тигровки – это «Аскольд». Чуть дальше – приземистый, длинный «Баян», а за ним маячат туши броненосцев.
«Снимали со стороны Нового города. – думал Сёмка. – Видимо, с Орлиного гнезда. Но уже много позже нашего визита; за старыми винтовыми корветами виден „Ретвизан“, а ведь он только сегодня стоял у стенки, на ремонте, с кессоном у борта. Его трёхтрубный силуэт ни с чем не спутать – разве что с „Пересветом“. У остальных броненосцев эскадры по две трубы…»
– Сём! – зашептала Светка. – Сём, получилось! Мы дома!
– Ура, – коротко ответил он. – А ты сомневалась?
– Да нет, но… – девочка растерялась. – Но я думала… Ты что, не рад?
– Да рад я, рад… – вздохнул Сёмка. – Всё нормально, Свет, дай только в себя прийти. И вообще – чего шепчешь? Никто нас не тронет!
Поклажа, оттягивающая руки, сделалась вдруг ужасно неудобной. Сёмка понял, что они так и стоят, уткнувшись носом в стену, – как будто снова собираются шагнуть в ту, первую Дверь.
Кстати – а Двери-то здесь и нет…
– Вознесенский? Ларина? Что вы тут делаете?
Классная руководительница восьмого «В», географичка Татьяна Леонидовна. В глазах, прикрытых старомодными очками, – раздражение. И принесла же её нелёгкая…
– Почему не на уроке? Опаздываете? А это что у вас?
– Книжки, – торопливо ответил Сёмка. – И плакаты. Это для внеклассного задания, на сегодняшний доклад…