Я прослеживаю пальцами вдоль мочки уха и нащупываю там непривычные дырочки. Его и правда больше нет.
— Ты уничтожил его?
Он против меня напрягается.
— Мне это сделать?
— Прошу тебя, — шепчу я. — С его помощью они смогут отследить меня.
— Я позабочусь об этом, — говорит он, вставая с постели. — Но сперва тебе нужно попить.
Я киваю головой и пытаюсь подняться в сидячее положение. Он вытаскивает кожаный мешок с водой и осторожно держит его у моего рта, чтобы я могла отпить, а когда я заканчиваю, Аехако помогает мне прилечь обратно на постель, после чего аккуратно подтыкает вокруг меня покрывала. Мое сердце переполнено любовью к этому гиганту, весельчаку, который может быть ко мне настолько нежным.
Меня бесит то, что мне нельзя его удерживать. То, что я дефектная, и у меня никогда не будет того, что он ищет в женщине. В паре.
Я тихо вздыхаю и снова закрываю глаза, чтобы облегчить мигрень.
— Отдыхай, Печальные Глаза, — говорит он и еще разок дарит мне свои ласки, прежде чем направиться к двери. — Я со всем разберусь.
Я закрываю глаза, надеясь, что он не ошибается.
* * *
Позже, когда я просыпаюсь, моя головная боль уже прошла, а в животе урчит. Я усаживаюсь на постель, ощущающая значительное тепло, окружающее мою спину. Это опять Аехако, он вернулся, пока я спала, и лег, обняв меня сзади.
Господи, для меня это слишком тяжело.
Большая рука Аехако обвивается вокруг моей талии, опять пристраивая меня рядом.
— Кайра? — его сонное бормотание, на мой взгляд, течет словно мед, и я чувствую довольно… выдающуюся эрекцию, которой, выставив ее напоказ, он прижимается к моей заднице. — Как твоя голова?
— Кажется, в порядке, — отвечаю я ему. — Но мне надо найти хоть какую-нибудь еду. И ванную.
— Ван… ную?
Спросонья я вяло киваю головой, разглядывая по сторонам помещение, в котором мы находимся. Выглядит как какая-то скромная личная кровать, должно быть, чья-то каюта. На противоположной стене висит потертый плакат, но я не могу разглядеть, что на нем. С потолка свисают несколько проводов, и все покрыто внушительным слоем пыли. Комната совершенно разобрана, вплоть до постели, которая представляет собой не что иное, как матрас, поверх которого разложены наши шкуры.
Я свешиваю ноги с постели и пытаюсь встать, проверяя собственные силы. Кажется, все в порядке, моя мигрень, вызванная операцией, прошла. Раз это частная каюта, не сомневаюсь, что где-то здесь есть туалет. Проводя руками вдоль нескольких любопытных на вид швов в стенах, мне удается найти то, что я ищу. Это уютный такой бункер со странной на вид уборной, которая слишком высоко от пола для человеческих ног. Дальше в стороне то, что выглядит похожим на душ.