Ислам. Прошлое и настоящее (Рамадан) - страница 76

В хадисе, приведенном в начале этой главы, содержится третье понятие, о котором упомянул Мухаммад: ихсан — чистосердечие, искренность или высшая степень веры. Когда его спросили об этом, Пророк ответил: «Это когда ты поклоняешься Господу так, словно видишь Его, а если не видишь Его, то [знаешь, что] Он видит тебя»[48]. Определение породило множество комментариев, некоторые из которых указывают на божественное присутствие и Его всевидение (никто и ничто не могут скрыться от Его ока), другие говорят не только о Его постоянном присутствии, но и о непременной обратной связи — поиске Бога. Подходы не противоречат друг другу, однако второй наполнен более глубоким духовным смыслом: через искренность по отношению к Создателю, обожание и любовь сердце верующего достигает особого состояния, оно ощущает Его присутствие, «видит» Его везде и всегда, не только в молитве.

Если глубже вчитаться в этот хадис, можно заметить последовательность: от видимых внешних признаков веры (совершение ритуалов) до внутренних, невидимых основ — столпов веры, и когда верующий достигнет иного внутреннего состояния, то его сердце настолько привязывается к Всевышнему, что живет в близости с Ним. Именно так следует понимать смысл правил и ритуалов: дисциплина в поклонении, которая вменяется человеку, оберегает его от забывчивости, небрежности и в итоге приводит к осознанию божественного совершенно на ином уровне. Нельзя говорить о внешних правилах и установлениях, оставляя без внимания эту последовательность, иначе мы впадем в формализм, упустим заложенный смысл и потеряем конечную цель.

Некоторые ученые-правоведы настолько одержимы буквализмом правил и предписаний, что свели ответ Мухаммада на вопрос об искренности к идее, что Господь постоянно подмечает ошибки верующего, контролирует каждую неточность, слабость, оплошность, нарушение, исказив тем самым как сущность, так и смысл ритуала. Во-первых, согласно самим же буквалистам, получается, что основной смысл всех правил и предписаний заключается в тех границах, которые они сами и установили, а не в той духовной прогрессии, которую они подметили. Во-вторых, подобный подход порождает чувство вины, постоянного опасения сделать ошибку, устанавливая отношения со Всевышним на основе страха, а не уверенности в том, что акт поклонения будет принят. Кроме того, в священных текстах ничего подобного не говорится, и сам порядок расположения фраз, где искренность — третья, конечная, ступень последовательности, приводит к пониманию того, что является целью, а что средствами возвышения духа. Дисциплина играет чрезвычайно важную роль в соблюдении правил, этим объясняются четко установленный порядок исполнения предписаний пяти столпов ислама, строгий регламент их совершения во времени и пространстве, условия совершения и установленные движения тела, где вертикальная составляющая направлена к Богу, а горизонтальная — к людям. Парадоксально, но именно дисциплина направляет верующих на путь освобождения от своего «я», вручает ключи для избавления от оков невежества и забывчивости, чтобы ввести в иной мир, невидимый, это мир сердца, наполненный духовностью и смыслом жизни. Правила и предписания сами по себе не являются конечной целью. Они представляют лишь средство и условия для духовного возрождения и приближения человека к Богу. Резюмируя, можно сказать, что искренность и чистосердечие — это не чувство обвиняемого, испытываемое пред Богом, а чувство позванного (разве Господь не призывает к Себе все человечество?), оправдавшего ожидания (разве свидетельство веры не подразумевает этот конечный адресат?).