- Тоже в подсобные рабочие уходишь?
- Не-ет, Рэмбо, у меня на земле забот - выше крыши. К вам, туда, Петухова ткнула пальцем вниз, - мне пока рановато.
- Тогда - не понял.
- Слушай. Ты меня знаешь? - Вот-вот, пошла Манька-Облигация. Дальше по сценарию: "... я сроду с "мокрушниками" дела не имела!" Татьяна, похоже, и сама вспомнила любимый фильм, потому что снова хохотнула басом. Но продолжила вполне серьезно: - Моя "Африка" сейчас держит почти всю торговлю у метро от "Площади Мужества" и до конечной. А народ теперь все верхом ездит. И норовит покупать свои долбаные сосиски или в центре, или уже около дома. Ты не представляешь, в каких я "минусах". А скоро лето... Холодильников не хватает. Я не могу товар неделями на улице гноить. Понимаешь?
- Нет, - честно ответил Шестаков. - Холодильниками помочь не могу, у меня дома - один, да и то старый.
- Ладно, хватит прикидываться. Короче говоря, мне нужно, чтобы народ опять в метро ездил. Как обычно. И не шугался.
- Что ж я их, за руки тянуть буду?
- Зачем - за руки? Ты делай то, что делал. А я помогу.
- Чем?
- Чем надо. Деньгами. Людьми. Оружием. Только скажи.
У Шестакова, видимо, было настолько обалделое недоверчивое выражение на лице, что Танька просто налила две полные рюмки, протянула ему одну, чокнулась и выпила со словами:
- Не сомневайся, Носатая не обманет.
Миша послушно выпил. На душе было тепло и радостно. Мадам Петухова не прятала свои сокровища в стул, а сама принесла Воробьянинову.
- Ну? Тебе, наверное, подумать нужно? Так ты подумай, списочек мне составь - чего и сколько.
- А ты не боишься?
- Чего? - удивилась Носатая. - Я ж нелюдей убивать собираюсь. Я ж на благое дело... Миша ненадолго задумался.
- Единственный вопрос: кто нас с оружием пустит в метро? Ты об этом подумала?
- Ну, это я постараюсь уладить. - Танька прищурилась, что-то соображая, затем придвинулась к Шестакову и заговорщически сказала: - А бюрократ твой, пожалуй, прав. Выправь там у них какую-нибудь бумажку. Чтоб с официальным названием, счет благотворительный открой. Все полегче с формальностями будет.
- С каким еще названием?
- Я не знаю, придумай что-нибудь звучное... и боевое.
- "Рэмбо и Носатая", - сразу же предложил Шестаков. - А что, по-моему, очень боевое.
- Нескромно и слишком прозаично, - отрезала Татьяна. - Лучше так. Какая это у нас линия? Кировско-Выборгская? Вот пусть и будут: "Выборгские крысоловы". Ну, как тебе?
Пришлось признать, что очень неплохо.
- Сразу представляешь что-то сказочно-героическое, - заметил Миша.
- Точно, - согласилась Носатая. - Причем распределим сразу: подвиги тебе, а сказки - мне.