— Нишкни! Если что — сам управлюсь. — Он проворно соскользнул с сеновала, выглянул в дверь и, пригибаясь, скачками кинулся куда-то во двор. Появились они оба минут через десять: плачущая и злая, без кожушка, в разодранной до голого тела кофте Клавдия и какой-то невменяемый и затравленно озирающийся Семен.
Сергей снова рывком сел.
— Черт, дурак, — плача и ругаясь, вычитывала Клавдия. — Чего тебя принесло? Я б его, погань, сама удушила и — в погреб. А теперь что же делать? Тот же гад удрал! Щас всю свору напустит. До города верст пять.
Сергею пояснения не требовались. Кривясь и поскрипывая зубами, слез:
— Ну вот что, гешвистер!
— Ты чего? — рванулся к нему Семен. — Фриц?
— Постой, горячка. Это, и вправду, немецкое слово. Оно одно обозначает два наших: брат и сестра. Только это я еще в школе изучал. Так что не кидайся на меня. Ясно! И вот что. Без паники, и слушать меня.
— А кто ты, чтоб командовать? — набычился Семен.
— Молчи уж и слушай, что человек скажет, — размазывая слезы по щекам и зло шмыгая носом, остановила брата Клавдия. Тот что-то невнятно проворчал.
— Ближайший поселок, помнится, Тимоши? — Голос Сергея обрел твердость.
— Откуда это тебе помнится? — насторожился Семен. Но Клавдия дернула его за рукав.
— Значит, так, — ровно и уверенно заговорил Сергей. — Ты, Сема, сейчас же отведешь сестру в Тимоши. Можешь остаться там, если найдешь пристанище. А можешь вернуться и прямиком — на окопы, в рабочий лагерь. Я иду туда. Если придешь — встретимся и подумаем, как быть дальше. Теперь поточнее: что вы сделали и куда дели того полицая?
— Да задушил его этот дурак, — беззлобно пробурчала Клавдия.
— И?
— Ну там, в хате, и валяется.
— Когда другой полицай может привести подмогу?
— Не раньше как через час.
— Значит, времени в обрез. Колодец во дворе есть? Пошли.
Сергей заприметил в углу грабли. Безжалостно отломил рукоятку и, опираясь на нее, заковылял к хате. Общими силами дотащили тушу полицая до колодца, столкнули в глубину. Семен хотел было взять карабин. Но Сергей молча отобрал и тоже швырнул в колодец. Оглядевшись по сторонам, увидел каменный каток — такими рубчатыми каменными катками когда-то молотили расстеленные на току снопы пшеницы.
— А ну давай, Сеня, поднатужься. Волоки сюда эту каменюку да вали ее в колодец.
— Это зачем же? — краснея от натуги и подтаскивая каток к срубу, надсадно прохрипел Семен.
— А чтобы полицай не всплыл. Да и если станут искать его — не сразу бы нашли.
Покончив с этими делами, Сергей отозвал в сторону Клаву, чем кровно обидел Семена. Приблизил, что называется, глаза к глазам. У Клавы глаза заслезились, но она не сморгнула.